Хлопнула дверь, и в кабинет размашисто вошел Зубатов.

От девушки не укрылось его неудовольствие, но, бегло окинув общую картину и разбросанные на столе бумаги, сыщик явно успокоился.

— От Петра Афанасьевича убежала, — предварила его замечания девушка, — Обниматься с ним пришлось за портьерой. Смутила секретаря вашего дальше некуда.

— Обниматься? — удивился сыщик, — А, это чтобы посмотреть, — просветлел он лицом, — Ну и как вам Петр Афанасьевич? — шутливо интересовался Зубатов, — Хват?

— Да какой там, — махнула рукой Ирэн, — Еле заставила спину себе от пыли прикрывать, чтобы самой без помех в щелку на портьере глядеть.

— Забаламутите мальчишке голову совсем, — махнул рукой сыщик, — Вон уже в кабинет вошли, как захотели.

— Ну не буду больше, Сергей Васильевич, не буду, — улыбалась Ирэн, — Сейчас не в этом беда. Узнала я вашего Раскина.

— Узнали? — вскинул брови сущик.

— Конечно! Провокатор и террорист-двурушник он. Евно Азеф.

— Ух ты! — не удержался от восклицания Зубатов, — Не ожидал! Характеристика краткая, но точная и емкая!

— Да его у нас каждый студент, что историю этого времени читал, знает, а еще он главный организатор убийства Богдановича вместе с каким-то Гершуни.

— Гершуни, — уселся за стол сыщик и стал записывать на первом попавшемся листке, — А убийца-то, убийца кто, Ирочка? — тюкнул он от нетерпения карандашом по столешнице.

— Убийца Егор Дулебов, — откинулась на спинку кресла девушка, — Слесарь железнодорожных мастерских.

— Уфимский? — не выпускал карандаш Зубатов, — А через кого он к эсерам попал?

— Через Егора Сазонова, высланного в Уфу под полицейский надзор.

— Этот знаком, — бормотал Зубатов, прибрасывая что-то на листке бумаги, — Сейчас телеграммочку в Уфу и соорудим.

— Не спешите с телеграммами, Сергей Васильевич, — давайте сначала роль Раскина разберем.

— Да уж я понял все про него, — не отрывался от стола сыщик, — Дорогу себе чистит, сволочь, а Богданович простой заложник. Не он, так кто другой будет. Даже если убийцу сейчас задержим, сразу другой явится.

— Двое, — проговорила Ирэн.

— В смысле? — оторвался-таки от писанины Зубатов.

— Азеф предлагал для акции двоих проверенных и находящихся в розыске боевиков, но Гершуни настоял на Дулебове.

— Ну, мы пока не вмешиваемся, Ирочка, да информацию собираем. Петр Афанасьевич! — нетерпеливо крикнул сыщик и продолжил, — За Раскиным такие силы стоят, нам разом голову наши же снимут, а вот мы свою игру теперь поведем.

— Слушаю, Сергей Васильевич! — гаркнул с порога секретарь.

— Торопите Уфу по режиму жизни Богдановича. По его вопросу никому из наших с местными не контактировать! Ленты телеграфные тоже принимать-отправлять только самим! Пускай садят человека — наука небольшая. Круглосуточно! Я повторяю — круглосуточно! Кто интерес будет проявлять — на карандаш и сразу докладывать! А может нам, Ирочка, самим туда поехать? — повернулся он к девушке, — Точно! Сегодня же! Инкогнито! Служанка есть при вас?

— Конечно! — удивлялась таким переменам девушка.

— Вот и хорошо, значит так, берем ее с собой и руководим всем из гостиницы!

— Не получится сегодня, Сергей Васильевич, — тихо проговорила девушка.

— Что такс-с, — удивился тот и съехидничал, — Свидание?

— Вовсе нет, — рассердилась Ирэн, — Я к ворам пойду, бумаги Антоновского вынимать, что вместе с сюртуком пропали.

— Бумаги? — вытаращил глаза сыщик, — Сами? Так давайте операцию спланируем, там, знаете, какая информация важная?

— Нельзя операцию, — грустила Ирэн, — Они друзья мне, и я уже договорилась.

— Договорились? Да они уж сто процентов просчитали, что вы с нами. Знаете, что с такими, как мы, делают?

— Знаю, но пойду одна! — твердо сказала Ирэн, — Они меня выручили, и я их не предам!

— А если дела с политикой пересекутся? — щурился Зубатов.

— Тогда и думать будем, — отрезала девушка.

— Ну, может, хоть прикрытие возьмете?

— Нельзя, просчитают сразу, а там паренек, что за меня поручился.

— Помню-помню, — отмахнулся Зубатов и прикрыл ладонью глаза, — Антоха, по-моему. Ну, пистолет тогда хоть возьмите, стреляли когда-нибудь?

— Нет, — честно ответила Ирэн, — Только из ружья, и то в детстве.