Он то и дело ссылался на Иванова. А я без него знал, что Игорь Константинович Иванов — прекрасный боевой офицер, на которого всецело можно положиться.

Еще в 1938 году он закончил Рязанское артиллерийское училище, командовал взводом разведки артиллерийского полка, батареей, дивизионом. У него не только солидная теоретическая подготовка, но и большой боевой опыт, о чем свидетельствуют хотя бы три боевых ордена на груди, а также две нашивки за ранения. Сейчас, при подготовке к наступлению, он снова показал свою высокую штабную культуру. Разработанные им документы пронизывала пытливая, творческая мысль.

С подполковником Бушко мы побывали на позициях всех частей, передовых наблюдательных пунктах.

Возвратившись на командный пункт дивизии, мы еще раз обменялись мнениями о предстоящих боевых действиях. Самое главное — добиться, чтобы артподготовка не прошла впустую. А для этого нужно, чтобы не только артиллеристы хорошо спланировали огонь и метко поразили цели, но и пехота точно по времени поднялась в атаку, быстро овладела первой траншеей и, не задерживаясь, продвигалась вперед. Значит, командирам-артиллеристам надо быть в боевых порядках пехоты.

— Это у нас отработано, — говорил И. И. Бушко и начинал перечислять офицеров, главным образом командиров батарей и дивизионов, которые искусно сопровождают пехоту огнем и колесами. — Налаживаем взаимодействие и с большими штабами. Полковник Забелло, комбриг восемь, здорово помогает дивизии, с ним у нас полный контакт.

Приятно было слушать такой отзыв о Николае Михайловиче Забелло, которого я успел узнать как сметливого и решительного артиллерийского командира, прошедшего на войне большой и нелегкий путь.

Все эти детали подготовки к операции хорошо запомнились потому, что они характеризовали сложившиеся к тому периоду войны методы основательной работы наших командиров и штабов. Мы научились планировать боевые действия в сжатые сроки. Пункты управления войсками, включая армейские инстанции, были максимально приближены к переднему краю.

Накануне наступления к нам на корпусной наблюдательный пункт прибыл командующий 69-й армией генерал-лейтенант В. Я. Колпакчи. Он потребовал от меня доклада о созданных группировках артиллерии, внимательно рассмотрел карту с огнями, план артнаступления.

Командарм проверил у ряда командиров, вызванных на НП, огневые планшеты и поинтересовался, как нами используются аэрофотоснимки обороны противника.

— Ни одна выявленная цель, — потребовал он, — не должна остаться вне ударов нашей артиллерии.

Привыкший дотошно вникать во все детали, Владимир Яковлевич не обошел стороной и вопросы снабжения. Надо сказать, трудности тут были немалые, особенно с доставкой снарядов и мин на западный берег Вислы. Личный состав артснабжения трудился напряженно, не зная отдыха. Особенно энергично и четко действовал помощник начальника артснабжения корпуса капитан В. И. Канищев. Много сил уходило на подвоз боеприпасов к реке и переправу их через Вислу. Но еще труднее было доставить снаряды и мины на позиции. Часто их подносили вручную. Командир 303-го гвардейского минометного полка подполковник Н. Н. Бежалов рассказывал мне, как под обстрелом противника боец-комсомолец из 3-го дивизиона Сергей Коновалов совершал километровые рейсы с реактивными снарядами для «катюш». Он сумел перенести снаряды для четырех залпов БМ-13. А бои требовали много снарядов. Тот же 303-й полк только за двое суток дал по врагу девятнадцать залпов.

Рассвет 2 августа застал меня на высоте 208,5, где по-прежнему размещался корпусной наблюдательный пункт. Шли последние приготовления к наступлению. Иван Федорович Григорьевский хмурился — он еще не получил доклада об окончании перегруппировки войск. Сержанты из взводов управления проверяли связь с командными и передовыми наблюдательными пунктами. Проверка радовала: захваченный разведчиками у немцев и проложенный по дну реки четырехжильный кабель надежно связывал нас с западным берегом. Батальон связи корпуса потрудился на славу.

Настал час — и загремела канонада. Артподготовка была короткой — всего двадцать минут, но весьма мощной. Орудия прямой наводки расстреливали огневые точки противника на переднем крае, артполки дивизий и переправившиеся на плацдарм батареи из состава отдельных бригад разрушали оборонительные сооружения, подавляли огневую систему. Артиллерия усиления шквальным огнем с восточного берега била по немецким батареям в глубине обороны и уничтожала резервы.

Когда стрелковые батальоны первого эшелона пошли в атаку, артиллерия сопровождала пехоту методом последовательного сосредоточения огня. Сначала противник, подавленный мощным артогнем, не мог оказать организованного сопротивления, но позднее подошедшими резервами попытался задержать наше наступление. На всех участках завязывались ожесточенные схватки. И все-таки части 61-го стрелкового корпуса к исходу суток вышли на рубеж восточнее сел Шляхетски Ляс, Анджегов, Гурна.

В ночь на 3 августа гитлеровские войска внезапно, без артиллерийского огня, но при поддержке танков и самоходок с трех сторон контратаковали 909-й стрелковый полк, который лишь несколько часов назад овладел восточной окраиной Анджегова. Под натиском превосходящих сил наши батальоны отошли. Ареной боя стал район полкового НП. Командир полка подполковник В. Р. Коваленко был тяжело ранен. Вскоре и НП командира 247-й дивизии на высоте 148,7 стал обстреливаться пулеметным огнем с нескольких направлений. Положение, можно сказать, критическое!