Эрон издал тихий смешок и закачал головой.

— Если честно, то меня устраивает и эта живопись, — ответил он, подходя к столу и выдвигая обшитый красным бархатом стул.

Миелита не спеша подошла к нему, сев на предложенное место и нахмурила брови. Её взгляд скользнул по золотым витиеватым линиям на поверхности стола — я ещё не успела полностью его раскрасить, но в центре должен был вырасти алый цветок. Когда Эрон и Кас это увидели, они чуть ли не два часа простояли, молча разглядывая линии. Видимо, не верили, что Лили на это была способна.

— Это ведь не вы рисовали, верно? — кивнув на стол, осторожно поинтересовалась Миелита.

— Нет, — качнул головой Эрон, присаживаясь напротив неё. — Говорят, что это моя сестра тут всё раскрашивает, но я в это не верю… она не столь одарена.

— Вот оно что, — с пониманием произнесла Миелита.

Я запрыгнула на стул рядом с Эроном, поглядывая на серебряные подносы, накрытые баранчиками. Под ними был лёгкий завтрак, десерт, тарелка с фруктами, а так же горячий чайник вместе с кружками. Из носика поднимался горячий пар, пахнущий мятой.

Эрон позволил себе разложить еду на фарфоровые тарелки — не на глиняные и не на деревянные, которые я привыкла обычно видеть. Незаметно он положил кусок ветчины на блюдце и опустил на мой стул. Что ж, неплохой завтрак.

— Это лимон? — поинтересовалась Миелита, осторожно преподнеся чашку и вдохнув аромат.

— Мята, — спокойно ответил тот.

— Вы любите мяту?

Как она ещё это не поняла? Разве не чувствует, что от Эрона пахнет мятой?

— Это была любимая трава моей матери…

— Миледи Римы? — подняла голову Миелита.

— Вы её знаете? — приятно удивился Эрон.

— Но она ведь… не ваша настоящая мать, верно? — осторожно спросила девушка.

Я чуть не поперхнулась, заметив, как на миг сжались костяшки пальцев Эрона. Запретная тема.

— К сожалению, я не помню свою настоящую мать — её убили мороки, когда мне и года не было. А миледи Рима заменила мне её, так что я вправе считать её своей матерью, — с ледяным спокойствием произнёс он. — Как вы знаете, когда я уже вырос из того возраста, когда мне нужна мать, король сослал миледи Риму в монастырь. Что с ней сейчас, я не знаю.

— Простите за мои столь дерзкие вопросы… этого более не повторится, — прошептала Миелита, наклонив голову и отпив от чая.

Над столом вновь повисло молчание, тяжёлое и неприятное, которое никто не спешил развеять. Я чувствовала, что Эрона зацепили слова Миелиты, погрузив его в воспоминания далёкого детства. Та же не решалась его потревожить, хотя и следовало бы заговорить и свернуть с опасной темы.

Поняв, что тишина может продлиться до конца завтрака, я вновь скользнула в сознание Миелиты и посеяла в её голову мысль. Спустя минуту она её озвучила, приняв за свою.

— Вы встретили что — то необычное во время своего путешествия?

Эрон поднял на неё глаза, отвлёкшись от своих тяжёлых мыслей.

— Вы ведь проходили рядом с границей… вам было не страшно?

— Всем рядом с границей так или иначе страшно, — как можно спокойней произнёс он, что бы не напугать Миелиту. — Граница пролегает по реке, которую почти невозможно перейти, лишь перелететь. Вы знали, что эта река после уходит под землю?

— И где же она появляется?

— Здесь, — улыбнулся уголками губ Эрон. — Воды, что вытекают из этого дворца, и есть та самая река.

Я удивлённо вскинула голову, не веря собственным ушам. Неужели Эрон не врёт и говорит правду?

— Предки верили, что когда река иссякнет, нелюди за границей пойдут на нас войной, ведь больше ничто не будет разделять наши два мира. Но можете успокоиться — подземный источник вряд ли когда — нибудь пересохнет. Река Кейны — как вены, пронизывающие нашу страну. Без неё мы бы ослабли.

— Очень занимательно, — сдержано ответила Миелита, даже не пытаясь задать лишние вопросы.

Остаток завтрака оба провели в молчании. Либо им и вправду нечего было обсуждать, либо они и не старались узнать интересы друг друга. Будь я на месте Миелиты, не умолкла бы, пока не узнала все подробности похода Эрона. Ему пришлось бы лично рот затыкать, что бы насладиться тишиной.

Когда чай был допит, а еда съедена (Миелита поднесла вилку ко рту раза три, не больше), Эрон поднялся из — за стола. Поколебавшись, девушка последовала его примеру, бросив снисходительный взгляд на покрытую розами дверь. Я заворчала ей в спину, угробив почти всю ночь на эту роспись. А она тут ещё придирается.

Миелита сделала простенький реверанс на прощанье, прежде чем развернуться и скрыться в своём направлении. Эрон проследил за ней долгим тяжёлым взглядом, закинув меня за плечо и зашагав в сторону отцовского кабинета. У меня сердце так и забилось, готовясь выпрыгнуть из груди.