Она повернула голову, увидела на руке кровь и длинный разрез на том месте, где был укус.

Сделала слабую попытку улыбнуться.

— Ты пытался меня спасти...

— Вообще-то я хотел найти и убить тебя, — он усмехнулся. — Да, да! Но мы не договорили в прошлый раз, так что придётся сначала тебя спасти. И теперь ты должна, наконец, рассказать мне всю правду, Кэти. Хотя... я и так уже всё понял.

Он снова погладил её по щеке и спросил:

— Что они сделали с тобой?

— Ничего. Кроме, предательства, змеи и «нектара правды» — ничего, — прошептала она едва слышно.

— Да, я слышал ваш разговор. Я был с той стороны, — он мотнул головой, указывая на окно. — «Нектар правды»... Очень кстати, Кэти. Потому что у меня к тебе есть несколько вопросов. И мне нужны правдивые ответы. И ты даже не представляешь, как мне нравится твоя беспомощность.

Он улыбнулся. Улыбка была тёплой. И его голос... ей хотелось просто прислониться к его груди и заснуть. Даже если это всё предсмертный бред... ей нравился этот бред.

— Почему я вижу её и тебя? В детстве?

— Кого «её»? — спросил Рикард тихо.

— Девочку, танцующую вайху, и тебя... На старой иве, на берегу пруда... Кто она? — прошептала Кэтриона, едва шевеля губами.

— Ты всё ещё не поняла? — он снова улыбнулся. — Я, конечно, дурак! Я не знал о том, что Орден забирает вашу память. Ты, оказывается, и в самом деле ничего не помнишь! Эта девочка на берегу пруда — это ты, Кэти.

— Я? Не может быть... Это неправда! Не может быть правдой... Потому что...

— Тсс, позже! Мы поговорим об этом позже, сейчас нам нужно выбраться отсюда, и ты должна мне помочь. Я убрал трех псов в коридоре, но во дворе их ещё десять, и я один не справлюсь.

— Я не могу тебе помочь, я же... ты видишь...

— Можешь. Если ты моя Кэти, а я знаю, что это так, то ты можешь поджечь этот дом.

— Поджечь? Но как?

Может, ей всё это ещё кажется? Но его руки такие теплые и голос... и пусть ей кажется, пусть это даже всего лишь видение, только пусть оно побудет с ней, как можно дольше.

— Ты помнишь, как подожгла сухой камыш на пруду?

— Нет, — прошептала она.

— Вспомни свой танец. Ты можешь превратить огонь в силу и отдать её другим, а можешь сделать так, как сделала с камином в Лааре, оставить этот огонь огнем. И выпустить его в мир. Так что давай сожжем это место дотла! — воскликнул он горячо, и добавил тише. — Иначе мы не выберемся отсюда.

— Но я не могу, Рикард... У меня нет сил...

— Я помогу тебе, забери всё, что есть у меня, — прошептал он и, наклонившись, поцеловал её в губы.

И это был самый лучший сон из всех возможных!

Её губы разомкнулись в ответ, и невидимые кольца, что стягивали её тело всё это время, внезапно ослабли. Мир закружился перед глазами, пламя свечей потянулось в стороны, словно нарисованное масляными красками, и размазалось в воздухе. И внутри что-то дрогнуло. Где-то у сердца стал распускаться огненный цветок, разворачивая лепесток за лепестком и наполняя её жаром...

Он прорастал внутри, проникая в ноги и в руки, и наполняя их силой, а вены жидким огнем, и внутри неё разгоралось пламя.

Пальцы Рикарда зарылись в её волосы, он шептал её имя, покрывая лицо поцелуями, и когда касался губ, ей казалось, что это ветер раздувает пламя у неё внутри. Оно ширилось и росло, как степной пожар, зародившийся от одной искры и подхваченный вихрем, разрастается, превращаясь в огненный вал, и растекается по желтому полотнищу травы. Огненные капли сорвались с кончиков пальцев и полетели, орошая алым дождем двор...

Первыми вспыхнули сухие листья каштана на въезде, огонь побежал по ним быстро, взметнулся на стену по стеблям дикого винограда и перекинулся на ворота. Деревянные створки вспыхнули так, словно это был сухой мох или опилки, а не толстые дубовые брусья. Оттуда пламя перескочило на дровяной сарай и рвануло в небо с неистовым ревом и шипением. Искры взвились в воздух и посыпались дождем на крышу дома, на карету, на дворовые постройки. Лошади взбесились и, сорвав ворота конюшни, бросились прочь, сбивая с ног двух псов, пытавшихся погасить огонь.

Во дворе кто-то кричал, слышалась брань, вопли: «Воды! Воды!», и вскоре где-то неподалеку на башне тревожно зазвонил колокол.

А капли всё летели и летели, сыпались градом на двор, на деревья, на лужайку за домом...

Огонь танцевал неистово и яростно, и когда за их окном затрещали деревянные ставни, Рикард произнес, нехотя разжимая объятья:

— Нам пора уходить.

Подхватил Кэтриону на руки и, распахнув ногой дверь, вышел в коридор. Едкий дым уже полз со второго этажа и клубился под потолком. Наверху кто-то кашлял, но псам было теперь не до пленницы...