Шрифт:
Он подался рывком ей навстречу, так, что вода выплеснулась на каменный пол, притянул к себе, и прошептал горячо:
— Иди ко мне...
Его руки оплели её под водой, прижимая. И губы коснулись кожи за ухом, медленно, неторопливо, жарко...
— Я знал, что это ты, — шептал он, целуя её шею, — знал с первой встречи в доме Крэда! Я просто не мог в это поверить! Я люблю тебя, Кэти. Люблю... Всегда любил... Наверное, с того самого дня, как ты появилась в нашем доме в Талассе.
И она запрокинула голову ему на плечо, чувствуя, как эти слова сводят её с ума. Как бьются пульсом на губах, в висках и кончиках пальцев. Как кровь несётся по венам и в лёгких не хватает воздуха, а внутри всё сжимается в сладкий клубок.
Она прижалась к нему спиной, и его руки в мыльной пене скользнули по горячей коже, по плечам вниз... И ладони накрыли мокрую грудь, и пальцы ласкали нежно и слегка сжимали, она выгнулась навстречу его рукам, повернула голову и поцеловала в губы...
— Рик...
— Кэти...
Внутри у неё бушевал огонь. Живая сила, словно растопленное солнце. Слабость ушла, и не осталось следов от тех стальных колец, которыми стягивал её колдун в доме Рошера, и ей больше не казалось, что мир нереален.
Мир стал обжигающе реален и, кажется, она впервые была абсолютно свободна и счастлива.
Первым открылся он. Рухнули щиты и в какой-то момент она, коснувшись его, провалилась...
...в лёгкий бриз, дующий с моря, в душистый летний воздух лавандовых полей, в пение цикад и шелест листвы, в бездонное лазурное небо в кружевной пене перистых облаков. И воздух наполнил её лёгкие, закружилась голова, и чувство счастья проникло в кровь, затопило её всю. Она обняла ладонями его лицо и, глядя в глаза, в которых растворилась вся синева этого бездонного неба, открылась сама...
...рассыпалась солнечными бликами и горячим песком, наполняя его мир красками — алой полосой заката и розовым заревом рассвета, теплом, растворившимся в южном ветре, радугой через всё небо и живым солнцем в ярких шляпках подсолнухов...
Они слились в одно целое, стали золотыми искрами и, подхваченные ветром, закружились, поднимаясь в небо...
— Что это было? — прошептал Рикард потом, когда они лежали, переплетя пальцы, без сил, но и не в силах оторваться друг от друга.
И внутри у каждого из них осталось это тепло, этот золотой вихрь, уносивший их в небо, где-то там, у сердца, он затаился маленькой искрой.
— Это Эйя. Верхний мир, — ответила тихо Кэтриона, — немногим дано его увидеть.
— Как мы попали туда? — он коснулся губами её виска.
— Когда-то айяарры могли это делать, объединяя силу прайдов, я слышала о таком, но... как это смогли сделать мы? Не знаю...
Глава 25. Когда Боги смеются над нами
Это утро было совсем другим. Не похожим на их последнее утро в Лааре.
Они проснулись поздно, лежали долго в объятьях друг друга, и не выбрались бы из кровати раньше вечера, но за дверью уже в третий раз появлялась послушница, предлагая им завтрак. А за окном другие послушницы молотили подсолнухи, смеясь и переговариваясь друг с другом, и Рикард с Кэтрионой решили их не смущать, отложив свои желания до более подходящего момента.
— Ты всё ещё хочешь узнать, кто отдал приказ сжечь твой дом и кто донес? — спросила Кэтриона тихо.
— Хочу.
— Я могу это узнать.
— Но как?
— Мои вещи, они же у тебя?
— Да, — Рикард кивнул на седельные сумки, лежавшие в углу.
— А печать?
— Не волнуйся, радость моя, зная твой бурный нрав и острую саблю, я спрятал её в очень надежном месте.
Кэтриона улыбнулась. И пусть. Не нужно думать об этом сейчас. Этот день полностью принадлежит им.
Она хотела продлить это безмятежное утро и снова отодвинула мысль о Магнусе и печати. О том, что печать всё же нужно вернуть на место и закрыть Врата навсегда. А после этого она больше ничего не будет должна Ордену.
Но, она решит это позже. Не сейчас.
Они ещё поговорят о будущем. О королеве и Ордене. О том, кто кому служит и что им теперь со всем этим делать. А сейчас пришло время разобраться с прошлым.
После завтрака Кэтриона взяла сумки и, застелив покрывалом кровать, вытряхнула из них всё. Отложила в сторону то, что могло пригодиться.
Шкатулка, деревянная лошадь Рикарда, нож для бумаг из дома Текла, медальон Крэда и его бумаги. Вещи, в которых могла остаться нужна я ей память.
— Можешь дать мне твой перстень и медальон?
Рикард достал их из потайного кармана на ремне и положил на покрывало, а сам сел рядом, внимательно наблюдая за тем, что делает Кэтриона.
С чего начать?
С медальона Крэда.
Сейчас у неё достаточно сил, чтобы его взломать, а главное — она знает, что и где искать. И не нужно перебирать тысячи осколков памяти, оставаясь в Дэйе надолго — ведь Крэд все это время носил медальон при себе, и тот хранил множество дней воспоминаний. Единственное, чего не будет в этом медальоне — лица его убийц, Рошер об этом позаботился. Вот почему в прошлый раз она не смогла их разглядеть. Но теперь всё это было уже не важно.