— А я смогу это увидеть? — спросил Рикард.

— Ты хочешь видеть то, что вижу я? — спросила Кэтриона удивлённо.

— Да.

— Это может быть... очень больно, — произнесла она тихо, — ты можешь увидеть их снова... тех, кого любил... пережить всё ещё раз...

Глаза Рикарда потемнели, но он покачал головой и произнес:

— Помнишь, я говорил тебе про собаку, кусающую себя за хвост? Я хочу навсегда разорвать этот круг. Хочу узнать всё и, наконец, поставить на этом точку, чтобы жить дальше.

— Хорошо. Когда я найду то, что ищу, я возьму тебя за руку, и ты это увидишь. Но до этого момента не касайся меня, потому что тебе небезопасно бывать в Дэйе.

Она положила на ладонь медальон аладира и накрыла его другой рукой.

Рикард не знает о том, что Крэд однажды уже сжег дом этой девочки в Рокне. Но потом он нашел её снова, на этот раз в Талассе. А значит, нужно вернуться и узнать, как он нашел её в самый первый раз.

Серая трава колышется не от ветра. В Дэйе ветра нет. В Дэйе, как всегда, сумрачно и тихо, с неба падают хлопья, похожие на снег — воспоминания... И Кэтриона снова летит маленькой чёрной птичкой над призрачными полями...

— Как ты узнал о ней, Крэд? О девочке, танцующей вайху? — шепчет Кэтриона, и Дэйя откликается на её вопрос.

Сквозь траву проступает море, башни и шпили Рокны, каналы и мосты, мощенные булыжником улицы Верхнего города, стриженые заборы зажиточных кварталов и разукрашенные окна богатых лавок. Таверна с вывеской в виде корзины, полной пряников и булок. Внутри чисто, пахнет выпечкой и в печи пылает огонь...

Двое мужчин у окна. Кэтриона видит их лица отчетливо.

И её сердце обрывается в приступе боли...

Это Крэд и Бертран.

Где-то там, в реальности, она нащупывает руку Рикарда и сжимает его пальцы.

— Зачем ты искал меня, Бертран? — Крэд сосредоточенно ест похлебку, почти не глядя на собеседника.

— Мне нужно спросить кое о чем, ты, наверняка, про такое слышал...

Бертран ничего не ест. Он мнет в руках перчатки и разглядывает в окно, как хозяйка таверны заботливо поливает герань и метет крыльцо.

— О чём?

— Дай слово, что о нашем разговоре никто не узнает?

Крэд смотрит исподлобья, трет нос, а потом прикладывает кулак к правому плечу и говорит:

— Даю слово Ирдиона.

— Что ты знаешь об «огненном танце»?

Ложка Крэда замирает над тарелкой.

— О вайхе? А с какой стати ты интересуешься этим? — спрашивает он осторожно.

— Просто любопытно.

— Тогда я ничего не знаю. Но если объяснишь, зачем тебе вся эта айяаррская премудрость, я объясню, что о ней знаю, — и он, отламывая кусок хлеба, внимательно следит за тем, как хмурится лоб Бертрана.

— Если представить, что где-то есть человек, который умеет её танцевать... Что это такое вообще? И то, что он дает другим — это безопасно? И как долго можно это использовать?

Крэд вымакивает хлебом остатки похлебки, отодвигает пустую тарелку и смотрит, чуть склонив голову, а потом говорит, не сводя с Бертрана глаз:

— Вайху, если ты говоришь о ней, может танцевать только носитель Источника. Тот, чей Источник ещё не пробудился. Как бутон розы, он тоже пахнет и по нему виден цвет, но это ещё не цветок. В нем есть сила, но этой силы пока только капли, но даже те, кому они достаются — могут питаться ей.

Крэд замолкает, ждет и, сплетя пальцы, смотрит на Бертрана.

Тот теребит перстень с сапфиром, и по его лицу видно, что он борется с желанием узнать и страхом сказать лишнего.

— А потом?

— Что «потом»?

— Если Источник пробудится, что будет дальше?

— Чтобы такой Источник пробудился нужен... а зачем тебе это? Ты что, нашел такого человека? Кто умеет танцевать вайху? Ты же знаешь, что сразу же обязан доложить об этом в Орден. А я как раз перед тобой.

— Нет, нет! Я просто слышал о таком и хотел узнать, правда ли это.

— Это всё, что ты хотел узнать? — спрашивает Крэд.