Шаг. Еще один. Еще.

Расстояние сокращается.

С потолка гулко капает вода, как будто бы идет бесшумный дождь.

Дороги сходятся и расплетаются опять.

Пока не гаснет свет, пока не гаснет свет…

Талита оборачивается на меня.

— Данайя?!

Миг — и все вокруг погружается во тьму.

А тень, мелькнувшая за моей спиной, набрасывается сзади и с размаху бьет меня чем-то тяжелым по затылку.

…Я прихожу в себя в огромном зале. Понимаю, что это Зал хроник. Света нет и здесь, а все, что есть — это светильники в руках Талиты и Кайтена. Пару секунд я оторопело вожу глазами по таким знакомым стенам, а потом замечаю, что мои руки связаны за спиной. Я сижу у стены, откинувшись на нее затылком. В голове звенит, как будто изнутри ударяют в колокол. Все тело противно ноет. Талита и Кайтен стоят у дверей Истока. Я догадываюсь, что они собираются сделать. Но тут Кайтен оборачивается и встречается со мной глазами.

— Что вы со мной сделали? — спрашиваю я сердито.

— Скажи лучше, что сделала ты, — Кайтен приближается ко мне. — Спасительница наших предателей.

— Мэл и Аделар…

— Наши великие, несокрушимые Стерегущие, — вклинивается Талита, не оборачиваясь. — Ты знаешь, что они сделали с нашим народом. Ведь из-за них Гончие забирают наших детей.

— Да, знаю, но… все не так, как вам может казаться, — Я дергаюсь, делая попытку освободить руки. — Среди Гончих есть и женщина из эшри. Она учит ваших детей тому, кто они на самом деле. И они могут вернуться, если захотят. И Стерегущие не виноваты. Виновата только ваша дочь.

А вот последнее я зря сказала. Талита резко поворачивается ко мне, и свет выхватывает из темноты ее злобное, изрезанное морщинами лицо.

— Весь этот кодекс эшри о запрете на оружие, — произносит она с отвращением. — Если бы мы согласились драться, наши дети были бы с нами.

— Вы потеряли бы гораздо больше, чем сейчас! — Я повышаю голос, я блефую. — Прах к праху, кровь за кровь, да, Кайтен Уэллс? Так вы считаете, Талита? — Мне удается встать, пускай и на колени. — Мир бы уже давно ослеп и был бы обескровлен, если бы мы отдавали глаз за глаз и кровь за кровь.

— Оставь ты эти миротворческие речи! — грубо обрывает меня Кайтен. — Теперь другое время. За грехи надо платить. А ты встала на дороге.

— Встала — и буду стоять! — выкрикиваю я. Смаргиваю подступившие предательские слезы. — Можете делать все, что вам угодно. Можете сломать меня, изранить, превратить мою жизнь в кромешный мрак, лишить меня всего, чего только можно, можете убить меня…

Несколько капель холодной воды падают мне на лоб.

— …но не смейте трогать их.

Говорю — и выдыхаю. Отчаянно хочется плакать, но я держусь. Есть то, что придает мне сил. И я не знаю, Исток это или то, что с самого начала находилось внутри меня.

— Зачем? Зачем ты так трясешься за их жизни? — Кайтен наклоняется надо мной. — Они давно уже не стоят даже самой мелкой монетки. Этим двоим уже не загореться вместе. У них разные дороги.

— И поэтому вы думаете, что их так просто уничтожить? — догадываюсь я. — Вы ошибаетесь. Вы просчитались. Они… сильнее, чем вы думаете. Но оба уязвимы. Они люди. Все мы просто люди.

— И вот, увидев это, ты возомнила себя их спасительницей, — говорит Талита насмешливо. — На что ты надеешься? Ничего не выстроить и не восстановить. Все это давно потеряно во тьме.

Я сжимаю кулаки еще сильнее. Мне нечего сказать. Я проиграю. Но что это за тепло в моих ладонях? Почему становится так жарко? Я вспоминаю, как светились руки Иокасты. Пальцы сводит судорогой. Вот оно что. Я впиваюсь ногтями в кожу, концентрируясь на свете, что горит внутри меня. В воздухе пахнет горелым. Я делаю движение запястьем — и понимаю, что освободилась. Веревка, связывавшая меня, сгорела. Сгорело все, что сковывало нас.

— Кто ты такая? — спрашивает Кайтен с издевкой.

И я отвечаю:

— Зодчая.

Бросившись вперед, я вскакиваю и вырываю светильник из его руки, хотя он мне не нужен. Я оставляю Кайтена во тьме и опрометью кидаюсь к его матери. Стекло со звоном разлетается на части. Метким ударом я выбиваю и вторую лампу, и она превращается в осколки под моими ногами. Я чувствую хруст, и это придает мне силы. Талита шарахается вбок, а я налетаю грудью на дверь, ведущую в Исток, и резко разворачиваюсь. Прижимаюсь к ней спиной. Руки жжет, когда я прикасаюсь к плотному дверному полотну.

— У вас нет оружия, — говорю, переводя дыхание. — Я не позволю. Я не подпущу вас к реактору. И вы не сделаете мне… ничего.

Уэллсы смотрят на меня оторопело. Я начинаю понимать, на что они рассчитывали. Они думали, что заберут меня, и кто-нибудь из Стерегущих обязательно примчится мне на выручку. Я все это время была приманкой, но я обыграла их. Благословляю птицу, ранившую меня в сердце. Теперь они бессильны. Никто не притронется к реактору, пока я здесь стою.

— Ты думаешь, ты знаешь силу Истока? — снова подает голос Талита. — Я была здесь, когда он зарождался. И мне не нужно открывать его, чтобы убить тебя.