Пора уже ответить за свои действия. Больше никакого малодушия, никакого смирения, никакой поблажки. Терпение оборвалось резко, лопнуло, сломалось, как палка, которую перегнули.

Звон колокольчиков стал невыносимым. Он бил по перепонкам, переходя в головную боль. Что за чертовщина!

Итачи резко подался вперёд, буквально выпрыгивая из зарослей, оказываясь на бескрайней поляне, усыпанной красными камелиями. После продолжительной полутени яркий свет резанул глаза, сразу заставляя их слезиться. Итачи зажмурился, заслоняя лицо широким рукавом хаори.

В нос ударил удушливый, пряный аромат цветов. Замедленным движением, он опустил руку, разлепляя глаза, несколько раз быстро моргнув.

Поляна была светлой, с сочными, свежими, душистыми камелиями, имевшими яркий алый цвет. Они смиренно нежились под жарким солнцем в зените, иногда тихо колыхаясь.

Прямо в центре возвышался величественный золотой храм. Колокольчики, висевшие на толстых крепких колоннах, трезвонили под резкими порывами ветра.

Итачи обернулся. Сзади осталась зелёная стена из деревьев, листья которых шелестели, отрываясь и кружась в воздухе.

Он не ошибся, здесь и вправду оказался храм. Большой, красивый, необычный для этих мест, он сразу вызывал интерес и тягу к более детальному изучению.

Ноги утопали и путались в цветочном ковре. Не было ни каменной выкладки, ни тропинки, абсолютно ничего. Похоже, что это заброшенное место, хотя так сказать было трудно: строение выглядело внушительно, совсем не потрёпано и не старо. Как будто за ним ухаживали, следили и заботились, чтобы храм сохранил свою помпезность и выглядел достаточно могущественно, что было не характерно для обычных мест, куда приходят преподносить молитвы.

Всё блестело, сверкало и переливалось. Витиеватые выточенные узоры на стенах, плавно переходили в безупречную роспись на колоннах. Черепица крыши по краям была выгнута, напоминая морские волны, где на кончиках висели золотистые кисточки с маленькими бубенчиками.

На огромных вычурных дверях висели массивные кольца, под которыми были вылеплены львы, с открытой пастью. Витражные окна, занавешенные шторами, не давали возможность заглянуть внутрь. Только прислонившись к стеклу, Итачи понял, насколько тут было пыльно.

Лишь на первый взгляд могло показаться, что это действительно храм. Но, скорее всего, это был чей-то дом, который имел в наличии бронзовые и каменные статуи Богов, расположенных по бокам от широкой лестницы. На перилах развевались серые ленты бумаги, вдоль и поперёк исписанные прошениями.

Итачи подошёл к одной из них и, покрутив в руках, оторвал, взглянув на аккуратный, каллиграфический почерк.

Выйти за грань дозволенного.

Что это значит? Неужто кто-то додумался попросить у Ками благословения для того, чтобы сделать что-то из недозволенного? Итачи ещё раз прочёл выцветшую строчку на мятом листе. Забавно, даже очень. Краешки губ неосознанно поползи вверх.

Мысли сами собой метнулись к Саске. Да, это прошение напоминало ему о том, что они сами собирались пройти через черту правильного. Кровосмешение – это непозволительная вещь, чересчур дикая, сумасшедшая.

«И желанная», – про себя добавил Итачи. Он изнемождённо прикрыл глаза. За что им послали такое проклятие? В чём их с братом вина? Неужели это их наказание, обрекающее на сплошные страдания? «А страдания ли», – мгновенно пронеслось у него в мыслях.

Что это? Голова стала резко тяжёлой, мутной, всё как-то обрело мрачные краски, затормозилось и словно оказалось отравленным.

«Это место проклято», – догадался Итачи. Сама аура давила, высасывая жизненные силы за долю секунду.

Итачи ватными, холодными пальцами смял листок с прошением, делая медленные шаги одеревеневшими ногами. С трудом спускаясь по лестнице, он судорожно вспоминал, зачем пришёл сюда. Мысли путались, летали, стирались, давая новые, свежие и снова тут же забываясь.

Перезвон колокольчиков стал настойчивее, громче, ударяясь по слуху острым стеклом. Приторно сладкий запах цветов щекотал нос, вызывал першение в горле, заставляя зайтись в тщательно сдерживаемых рвотных позывах. Перед глазами всё поплыло, размылось, поляна с камелиями сделалась кровавым океаном, и он вот-вот поглотит Итачи в свои глубины.