Два брата, два Учиха, кровь от крови, плоть от плоти – они по ту сторону баррикад, они вдвоём всегда будут против всех.

«Хорошо, очень хорошо», – думал Итачи. Всё так, как должно быть, и эти мысли, такие правильные, такие органичные, такие само собой разумеющиеся – вызывали в нём чувство удовлетворения. Он принимал их благосклонно, с некой эйфорией, ничуть не стыдясь, что думает о кровосмешении, о том, о чём мечтать нельзя.

Но всё, что нельзя притягивает магнитом, запретный плод всегда сладок, и Итачи хотелось вкусить его, попробовать на вкус, упиться этим ароматом, вкусом, раствориться в шлейфе пряного запаха; он хотел отдаться безумию, как сделал это Саске, он хотел сойти с ума.

«Я уже не в своём уме. Я безумен. Я болен.», – осознание опаляет, жжёт, убивает, но от этого хорошо, чертовски хорошо, радостно.

Он не такой как все. Саске не такой как все. Они с ним – другие, странные братья, таких больше нет и быть не может.

Они прокляты, и это проклятие не снять даже смертью. Им ничего не поможет, их не спасти.

«Очень хорошо», – в сотый раз подумал Итачи, перебирая длинными сухими пальцами хрустящую траву.

Молчание затянулось, но ни Шисуи, ни Итачи не хотелось продолжать разговор. Тишина была наградой, была необходима, как воздух, которым они дышат.

Они вдруг оба поняли, что им не о чём говорить. Все темы избиты, особенно то, что касается клана и деревни. Обсуждать можно бесконечно, но зачем, если они никогда не придут консенсусу?

Итачи любил Коноху, он был предан ей. Если нависнет угроза, он будет готов отдать жизнь ради защиты деревни. Если бы эта угроза исходила от его собственного клана, он готов был вырвать из сердца все чувства, все привязанности, и искоренить тех, от кого веет ненавистью, ненасытностью, жаждой мести и власти. Он мог бы решиться на это, он уже решился в глубине души.

Но одну привязанность он никогда бы не смог оборвать – привязанность к Саске.

Его брат, его любимый… Разорвать, выкинуть все воспоминания, чувства было выше его сил. Хвалёное хладнокровие таяло, словно снег под обжигающими лучами солнца – так стремительно быстро растекаясь в лужи, потом реки, булькающие своей грязью.

Итачи знал, что ради Саске готов броситься в огонь, во мрак, куда угодно, чтобы спасти его, чтобы подарить ему жизнь, право на существование. Он принесёт себя в жертву не раздумывая, не колеблясь, не выжидая лучшего исхода для них обоих, ибо этого не могло быть.

Он знал, что такова участь братьев Учиха – одного в конце пути обязательно ждёт костлявая смерть. Итачи не сомневался, что тем, над кем нависнет эта старуха, будет именно он. Саске должен жить, по-другому быть не может.

Младший брат. С какой целью он существует? Для чего рождаются младшие братья? У каждого своя роль в жизни – Итачи пришёл к такому выводу давно, ещё будучи ребёнком.

Кто должен был учить и наставлять, кто заботиться и помогать. Но брат? Что он должен был делать: любить и подражать? Да, это было, но так давно.

Саске вырос, а с ним выросли и чувства, которые он растил в себе, как цветок, что наконец распустился и показывает свою красоту. Свою особенность, необычность, странность. Такого цветка Итачи никогда не приходилось видеть, такую гамму эмоций, такую дикость в действиях и выражениях.

Саске дикий. Он заставляет дни быть дикими.

Итачи боялся его силы, его напора, его желаний, которые он не пытался, даже не думал скрывать. Его птенец оброс перьями, стал вольной птицей, не позволяющей и дальше греть его под своим собственным крылом. Он кружил над своим братом, как коршун, и готов был в любую минуту сорваться и заклевать, съесть, убить, чтобы Итачи был только его, чтобы достался только ему и никому больше.

Дикая любовь, сумасшедшая, неправильная. Как всё ужасно, какие они ужасные и уродливые.

Младший брат лёг крестом на плечи Итачи, который нёс его на свою Голгофу. Он не боялся ничего, кроме своей частицы, кроме своей второй половины – Саске, которого он должен оберегать и защищать с того момента, как тот родился жарким, душным августовским днём; как сделал первый, болезненный вздох и зашёлся звонким криком; как открыл свои бездонные чёрные глаза, впервые посмотрев на своего брата, поймав взгляд его чернильных, переливающиеся лихорадочным блеском глаз; как рос, делал первые шаги, говорил первые слова, смеялся и тянулся к нему – Итачи.

Младший брат – вот его наказание. Он заставил Итачи что-то чувствовать, он сделал его уязвимым, он дарил ему человечность, в то время как клан и деревня пытались всё это забрать.

Саске заставлял его учить и направлять, заботиться и помогать – всё то, что делали другие по отношению к Итачи. Он выбрал в качестве наставника, друга, родителя Итачи, а не всех тех, кто был создан для этих ролей: ни мать, ни отца, ни Наруто, ни Какаши-сенсея. Никого из них. Его выбором стал Итачи.