К родильному дому они подъехали через два с половиной часа.

Малыши наелись, испачкали пеленки, и довольные, спали у мамы под боком.

Татьяна не могла поверить, что всё позади, что дети — вот они. Крохотные пальчики с трогательными ноготками, пяточки… Женщина не могла насмотреться, вдыхала запах малышей, осторожно прижимала к себе.

Андрей ехал так, будто вёз что-то хрустальное — машина шла, как по воздуху.

Баба Маша ворковала над детьми, встревожено посматривая на Татьяну. Кровотечение, пусть, не сильное, не останавливалось.

— Курьер, ты бы, поспешил, а, то, мамочка у нас кровью изойдет.

Андрей дернулся, машина прибавила хода.

Перед самой Москвой их встретили несколько машин и, взяв «в коробочку», включили маячки и сирену, и кортеж пролетел улицам без остановки.

Детей забрали на осмотр, Татьяну положили на стол.

— Разрывы, — констатировал врач. — Надо шить, а то, капельное кровотечение очень опасно. Что это, у вас, такая плохая свертываемость, будто, вы всю беременность на нервах провели?

Татьяна только вздохнула.

— Разве свертываемость от нервов зависит? — поинтересовалась она спустя пару минут.

— Вы же — не человек, у нас физиология немного отличается, — пояснил гинеколог. — Ничего, вот, еще пару скобок, и всё быстро заживет.

На живот Татьяне водрузили пузырь со льдом, от которого заледенело всё и снаружи, и внутри. Поёрзав, желая избавиться от неприятных ощущений, Таня подсунула под пузырь одну ладошку, но её маневр тут же заметила медсестра и строго отчитала.

— Нельзя! Холод нужен, чтобы кровотечение скорее остановилось. Потерпите!

Потом, Таню перевезли в отдельную палату, где уже стояли две прозрачные кроватки.

Малыши, вымытые и одетые в хорошенькие рубашечки и крошечные штанишки, тихо сопели, то морщась, то нахмуривая бровки и улыбаясь.

Молочные сны!

Таня зависла у кроваток, но нянечка её одернула:

— Доктор велел лежать. Много крови потеряла, надо хорошо покушать и спать.

— А, дети?

— Дети спят, и ты поспи, пока есть возможность. Сидеть тебе нельзя, можно или лежать, или стоять. Смотри — не садись, пока врач не разрешит, порвешь всё, и придется шить заново.

На следующий день к ней примчались все бывшие «ничейные» в полном составе.

Матвей все сокрушался, что так вышло, что не успел, подвёл, не смог быть рядом. Руслан сиял, будто, сам родил. Стася, еле сдерживала радость, что с мамой всё в порядке, а еще у нее теперь есть своя собственная сестренка и еще один братик! Был же только один брат — Руслан, а теперь, вон, сколько! Тетя Наста и баба Маша всплакнули от избытка чувств. Роман, от души поздравил и повинился:

— Прости, Татьяна! Не мог я сказать, кто к нам пожаловал. Узнал я его, видел один раз на слёте в Онтарио. Уж, не знаю, что он там делал, но запомнил на всю жизнь ощущение. Он мимо прошел, на несколько десятков метров всех вокруг согнуло. Запретил он мне рот раскрывать, когда понял, что мы виделись. Как запомнил только — там же сотни других были, а я, вообще, позади всех стоял, он, просто, мимо проходил. Что значит — сила!

— Ничего, — отозвалась Татьяна. — Что ни делается — к лучшему. Узнала бы я раньше, дергаться начала бы, а так — все неплохо.

Забирали ее через четыре дня — на этот раз, бабушки и Стася с Русланом остались дома, а встречали Матвей, Роман и Андрей.

Верховный эти дни не навязывался, на глаза не лез, но, неизменно, наведывался два раза в день. Брал малышей на руки, ворковал над ними, смотрел, как они спят и страшно перепугался, когда девочка при нём срыгнула. Поднял на уши всех врачей, еле-еле его успокоили, объяснив, что у детей это бывает.

— Воздух заглотила, когда ела, слишком жадная, — объяснял немного посеревший врач-педиатр. — Дети совершенно здоровы, крепкие и развиваются правильно.

А, еще, в палате каждый день появлялся свежий букет, и любая её просьба, даже мимолётно высказанная, исполнялась, как по мановению волшебной палочки.

Татьяна боялась, что Андрей поставит ее перед фактом — она переезжает к нему, и была приятно обрадована, что этого не произошло.

Однако, когда все вышли из роддома и расселись по машинам, Андрей коротко бросил:

— Следуйте за мной.

Волки переглянулись, но спорить не стали — поехали следом.

Пять минут, и машины остановились у площадки, на которой медленно крутил лопастями вертолёт.

— Это то, о чем я боюсь спросить? — осторожно поинтересовалась Таня. — Андрей?

— Я подумал, зачем вам четыре часа трястись по дороге, когда можно за час долететь по прямой? Садитесь!

— А, машины? — оглянулся на транспорт Матвей.

— Волки пригонят, — махнул рукой Верховный.

Дома Татьяну ждали еще сюрпризы.