— Таня не отдаст Стасю, и Руслан к девочке прикипел.

— Это уже — как Стася решит. Ну и, думаю, родственники — настоящие и приобретенные, сами договорятся, решат, как лучше будет для ребёнка.

Матвей кивнул.

— Ещё — слышал, вы скотину решили разводить для нас. Это хорошо. С мясом, чтоб без антибиотиков и химии, сложно. Что нужно будет — скажи.

— Не разводить, — поправил Матвей. — Разводить, у нас ресурсов и базы нет. Просто, покупать телят по весне, кормить их лето, а в зиму — забивать.

— Это — на первое время, — мягко поправил Верховный. — Я смотрел угодья, там отличное место для племенной и откормочных ферм. Осмотрись, наметь фронт работ, все ближайшие кланы поучаствуют в строительстве. Найдем хороший племенной скот, поможем завезти. Года два или три растить покупных телят будешь, потом перейдете на своих.

— Кроме ферм и загонов надо дома для рабочих, чтоб не ездить им за тридевять земель. Еще — ветпункт и своего ветврача.

— В правильном направлении смотришь, — одобрительно проговорил Волков. — Я и говорю — осмотрись, посчитай, что и сколько надо, потом звони.

Верховный начеркал на листке номер, протянул Матвею.

— Мой, личный. По любому поводу, даже, если что-то просто показалось — звони и днем, и ночью.

— Хорошо, — ответил Григорьев и чуть помялся, прежде чем продолжить. — Альфа, с Татьяной как быть? Дёмин уверен, что она погибла вместе со щенками. Таня хотела после рождения детей сообщить ему. А теперь-то, как?

— Как Татьяна решит, — спокойно ответил волк. — Антонио мне, вкратце, рассказал ее историю. Метка у нее в момент родов слетела, так что, Кирилл на нее больше не имеет прав. А с детьми — как он с ней договорится. Вызову его недельки через две, сам всё расскажу. Объясню, что инсценировку вы сделали, чтобы самку обезопасить. Думаю, Демин и сам понимает, что она все это время жила в страхе и постоянном ожидании опасности, чудо, что доносила. Если Татьяна не будет против — дам ему её номер телефона, сначала так пообщаются. Если волк глупости делать не начнет — съездит к вам. Но, конечно, только в моем присутствии. Не думаю, что он способен навредить детям, но, бережёного Луна бережет. Ну, вроде, всё обсудили. Ещё есть вопросы?

— Альфа, если, это не будет наглостью с моей стороны… Что будет с Татьяной? Я понимаю, что дети теперь — ваши, и вы их не оставите, от всех защитите и всем обеспечите. А их мать? — решился задать мучивший его вопрос Матвей.

— Скажу, потому что ты за неё переживаешь, потому что, помог ей. Пара она моя. Понял это, когда приехал, наши звери ошалели друг от друга. Но — на ней метка, роды вот-вот, не до того ей, она и не чувствовала ничего. Собирался утром уезжать и раскрываться не планировал. Думал, сначала Демина вызвать, посмотреть вблизи, что за волк, почему допустил такое со своей самкой? Если он за нее горой, и они сойдутся, то, так тому и быть. А, если, она его не примет или он от нее откажется, то дождаться, когда Татьяна родит и окрепнет. Потом я мог бы приехать, познакомиться нормально, начать ухаживать. А, видишь, как сложилось? Пришлось помогать, и ножа, на самом деле, не было. Я подумал, что это — судьба, и не стал от такого подарка отказываться.

— Древний ритуал, — задумчиво проговорил Матвей. — Мне еще бабка рассказывала, раньше, волк всегда присутствовал на родах своей пары и сам перегрызал пуповину. Связь отца с детьми от этого становилась крепкой и нерушимой. Они слышали друг друга, понимали с полуслова, могли на расстоянии поймать зов о помощи или предупреждение об опасности. И никогда сын против отца или отец против сына не шли. Жаль, что сейчас этот обычай почти забыт.

— Наши предки жили кучно, все вместе, а сейчас многих по шарику раскидало. Не все отцы оказываются рядом с парой во время её родов. Потом, если, в наших роддомах персонал ещё может допустить перекусывание пуповины, то в человеческих? Ведь, волчицы и туда попадают. Редко, но, бывает. Но в этом обряде был ещё и другой смысл — если волк погибал до рождения щенков, другой волк мог стать им отцом и растить, как своих. В те времена, самцы гибли чаще. Если бы не этот обряд, многие волчата росли бы сиротами, а ты знаешь, насколько важен отец для волчонка. Ладно, вот номер и адрес роддома, где сейчас Татьяна с малышами, навести, она будет рада, — Верховный, устало потёр лоб, и Матвей в очередной раз отметил, насколько измотанным и уставшим выглядит Волков.

— Долгих ночей, альфа! — вежливо попрощался он. — Спасибо за доверие.

— Мы с тобой — в одной лодке, — отозвался Волков. — Тебе, ведь, и самому Татьяна нравится, я не ошибаюсь?

Григорьев насупился и мотнул головой, глухо проговорив:

— Нравится. Но, против Верховного у меня и крошки шанса нет.

— Выбирает волчица, — возразил Андрей. — Сам понимаешь, я приложу все силы, чтобы завоевать ее сердце, но хочу, чтобы она полюбила волка, а не Верховного.

— Татьяна — не такая.

— Вижу. Потому и говорю, что шансы у нас с тобой — равные. Я для нее, пока, совсем чужой, а ты ее спас, она тебе доверяет. И ты — всё время с ней рядом, а я могу раз в день на час-два выбираться.

— У нее — твои дети, — буркнул Матвей.

— Это, да. Но, зато, с тобой она может ещё родить, а со мной — нет.

— Почему?

— Так получилось — жили тогда в буше на Аляске, случайно повстречали людей, охотники на лосей из Большого Яблока прибыли. Они домой через два дня улетели, а заразу оставили. Отец тогда в отъезде был, дома — только я и мама, и до населенных мест нам не добраться. Сначала я заболел, потом — она. Когда отец вернулся, мы были уже совсем плохи. Меня вылечить успели, правда, врачи сказали, что после перенесенного заболевания я никогда не смогу иметь детей. А мама умерла. Болезнь дала осложнение, лечение не помогло, поздно взялись. Отец до сих пор себя казнит, что не уберёг.

Матвей сочувственно смотрел на Волкова.

— Скрывать это от Татьяны я не буду. Так что, как видишь, шансы у нас равны. Рядом с ней я — только волк, такой же, как и любой другой самец. И ухаживать за ней собираюсь, как волк, а не как Верховный.

Матвей посмотрел на Андрея долгим взглядом и кивнул.

— Хорошо. Если — на равных, я свой шанс упускать не стану.

Через неделю после схода Александр Полонский прилетел не один, а вместе с матерью, пожилой уже, но еще довольно крепкой волчицей.