Магазин на станции оказался закрытым, и вдобавок ко всему Виктор обнаружил, что в Подмосковье пиво продают до девяти вечера. Придётся идти к знакомой продавщице. Уж она точно продаст ему пиво. Но она… тут Витьку прошиб холодный пот, может сдать его Кристине. Сболтнуть, что он здесь или… что он здесь и … лысый. И они будут смеяться над ним.

Что делать? Что делать? За руль он сесть не сможет, гаишники тут начеку, место рыбное возле озера, хотя и рыбы нет.

Может, попробовать не есть? Только услышав это предположение, желудок издал уже пронзительный крик, а не обычное ворчание, и Витька поспешно погладил его рукой. Ладно, ладно только ради тебя пойду к той продавщице. Кажется, её зовут Машей. Он попросит ничего не говорить Кристине. Может, несмотря на женскую сущность, она окажется человеком и не будет болтать?

В магазине стояла большая очередь желающих выпить и закусить. Впрочем, пиво за прилавком не отпускали, но те, кому нужно, выходили с предвкушающим удовольствие лицами и пакетами, которые забирали у двери, стараясь не шуметь здоровающимися друг с другом бутылками.

Маша выглядела уставшей и напряжённой. В том, что она - «Маша» сомневаться не приходилось, каждый из благодарных покупателей говорил заветное «спасибо, Машенька» и сладко улыбался девушке, способствующей получению запретного плода.

Когда очередь дошла до Витьки, Маша неприветливо спросила:

– Что вам?

– То же, что и другим, Машенька, - Витька улыбнулся и попробовал включить прежнее очарование, когда ему было легко общаться с женщинами. Но, возможно, присутствие жёсткого козырька кепки вместо привычных, падающих на лоб в художественном беспорядке кудряшек, сказалось, и улыбка на продавщицу не подействовала.

– Спиртные напитки до девяти вечеров, всё остальное - пожалуйста.

«Не узнала», - подумал Витька, но быстро сориентировавшись, начал называть продукты: яйца, хлеб, масло, молоко. За молоком Маша отправилась в дальний угол магазина к холодильнику, куда он за ней и метнулся.

– Машенька, а можно ещё йогурт?

– Вишнёвый или клубничный? – повернулась к нему Маша.

Теперь, когда они отошли от очереди, надо было срочно действовать.

Витя приподнял кепку.

– Маш, ты не узнала меня? Я причёску сменил.

Маша закрыла рот рукой, чтобы не вскрикнуть. Её лицо выражало всю непоправимость потери волос.

– Что, так плохо?

С кепкой в руке Витя чувствовал себя нищим, выпрашивающим комплимент вместо мелочи.

– Ну ты даёшь?! Зачем ты это сделал?

– Надо замаскироваться на время.

Забыв про открытый холодильник и глазеющую очередь, Маша рассматривала Витькино лицо.

– Ну много я на своём веку видала лысых, но чтоб так не шло, как тебе… А что Кристина сказала?

Витька вынырнул из печали. Хорошо, что сама напомнила.

– Не говори ей, что видела меня, ладно? Она не должна знать.

– Девушка! Девушка! Да хватит уже болтать! – послышались крики из очереди, на которые Маша и не подумала реагировать.

– Вы расстались, да? Чёрт, как я не догадалась.

– Девушка!

– Да иду! – бросила Маша в сторону очереди. – Тебе пива или … покрепче отпустить? – спросила она почти шёпотом.

– Три туборга.

– У нас наценка за риск. По десятке с бутылки.

– Без проблем.

– Какой-то ты несчастный без Криски. Или это причёска…

– Не говори, что ты меня видела…

– Ладно, сами разберётесь. Но вы светились, когда в магазин приходили. Думала у вас серьёзно всё!

– Девушка! – донёсся тот же нетерпеливый голос.

– Вот черти! – выругалась Маша.
– Что бы они без меня делали?! Сидели бы с чаем на своём долбаном озере. Закон-то как вовремя вышел, можно заработать. Такой очереди в магазине отродясь не было. Ладно, Вить. Другие бабы есть. – Маша призывно улыбнулась, чем всё же подсластила ещё не рассосавшуюся пилюлю.

Витя вышел подавленный, и только мысль о том, что он сейчас сделает себе яичницу с луком, которую запьёт с трудом добытым, а от этого казавшимся чуть ли не полезным, пивом, придавала сил. Всю дорогу по пути слова продавщицы, что он не найдёт такой, как Криска, звучали в голове, отвлекая от красот природы, которыми он, якобы, приехал наслаждаться.