– Почему?!

– Это… это подло.

– Но ты сам только что говорил, что хотел бы, чтобы я тебя укусила!

– Это другое. Я не знал.

– Представь, что я была голодна, а ты угостил меня ужином, – сказала Лорка.

Она была очень красивая сейчас, и мне совсем не хотелось с ней ссориться, но я все равно сказал:

– Угостил – одно. А это – другое, словно ты украла.

– А если бы я укусила Стасика? – прищурившись, спросила Лорка.

– Вот еще! – вырвалось у меня. Я прикусил язык, но было поздно.

Лорка рассмеялась и поманила меня пальцем. Вертеть мордой с моей стороны было глупо, я наклонился.

– Вот поэтому я тебя люблю, – прошептала она. – Настолько, насколько могу. Прости, что я не могу сделать большего. Я бы хотела, честное слово.

Мне очень хотелось верить, что она не врет просто потому, что я нужен ей и ее семье. И я поверил. Усевшись обратно на скамейку, я с деланым равнодушием спросил:

– Ну ладно, вампиры. Проехали вампиров. А что вы еще делаете? Летаете?

– Нет, летать мы не умеем. Есть крылатые демоны, но я их ни разу не видела. Они живут очень далеко, в местах, где их не могут заметить.

– Так сколько же вас на самом деле?

– Много. Больше, чем ты думаешь, но куда меньше, чем нам хотелось бы… Иногда ты видишь в телевизоре политика, певца, киноактера… Задумайся – а кого ты видишь на самом деле?

– Ты хоть один конкретный пример приведи, а?

– Ага, сейчас, – нахмурилась Лорка. – Ты и так знаешь куда больше, чем положено знать человеку.

– Слушай, ты со мной делаешь все, что хочешь, – сказал я. – «Это скажу, это не скажу, это тебе знать не положено»…

Интересно, а как я разговаривал бы с… с обезьяной, например? Или с кошкой, научись она русскому языку? Наверное, сначала было бы интересно, но ведь я – человек, а она – животное и отличается от меня практически во всем. А если Лорка чувствует себя так же? «Ты и так знаешь куда больше, чем положено знать человеку». Я, получается, существо второго сорта?

Нет, лучше я не буду об этом думать.

– Не обижайся, пожалуйста, – сказала она, сообразив, наверное, что перегнула.

– Да я не обижаюсь, – сказал я. И, что любопытно, в самом деле не обижался.

– К тому же твой прапрадедушка… твой прапрадедушка, судя по тому, что он пишет в дневнике, в свое время охотился на демонов. И в тебе это не могло не отразиться.

– Ты когда успела прочесть?! – поразился я. – Ты же только пролистала, ну, кусочек прочла…

– Я быстро читаю и заметила то, что мне было нужно, – это раз. У тебя Саббаот – это два.

– Прапрадед с вами воевал, а я помогаю? Странно получается.

– Мы ни с кем не воюем. Мы бежим и прячемся.

– А кто воюет?

– С людьми – многие. С такими, как Пах и его племя, – не знаю. Возможно, кто-то этим занимается, но не мы… А самое обидное, что те из людей, кто в курсе, относятся ко всем одинаково, не делая различий. Вот и твой прапрадедушка, наверное, тоже не думал об этом.

– Может, ему нужно было рассказать?

– К сожалению, не все верят, и это не всегда помогает. Впрочем, я прочту внимательно дневник – возможно, я ошиблась.

– Только чур, честно расскажи, чего он там писал.

– Так точно! – сказала Лорка и улыбнулась.

При утреннем свете проспавшему всего-то пару часов Рязанову стало значительно спокойнее. Он выпил крепкого кофею, облачился в любезно предоставленный штабс-капитаном Шкирятовым охотничий костюм, благо размер у них совпадал, и, сев на мухортого конька со звучным именем Корсар, поскакал к просеке, возле которой и собирались участники охоты на медведя. Ружье Иван Иванович взял из миклашевских, австрийской работы, о двух стволах.

Впрочем, охотою в полном смысле эту странную кампанию назвал бы разве человек несведущий. Ни порскающих егерей-загонщиков, ни псарей в красных кафтанах с галунами, только скучающий Шкирятов да еще один господин с ним – вероятно, Каратыгин, с дворнею. Тут же были знаменитые гончие Каратыгина на смычках, с мужиками-выжлятниками, ухоженные и, насколько понимал в собаках Иван Иванович, отличной породы. Вот вам и «тваренелюбивый» Каратыгин…