Я покачала головой.

– Я не знаю, что в этом нормального. Меня кидали и обманывали достаточно, чтобы я знала как это больно, когда парень использует тебя просто для секса, без чувств. К тому же, мы говорим о моей работе, а она не подразумевает, что я должна с ним спать. У него же есть девочки для секса? Вот пусть с ними и забавляется.

– Они в какой-то мере тоже работают на него, – пробурчала Минди. – Но ты права, это звучит хуже, чем есть. Я имею в виду… то, что ты рассказала. То, что он сделал с тобой. Но если бы это был просто парень, который тебе понравился и которому понравилась ты… ты бы не сбежала от него, ведь так? Ты бы хотела продолжить?

Я вспомнила о той сладкой ломке в теле, и уже знакомое возбуждение свело низ живота.

Желание. Я по-прежнему хотела его. В этом Минди была права. Я увидела ее понимающую ухмылку. Она тоже знала, что была права.

– Да, – мне пришлось согласиться.

С самодовольной улыбкой она отложила меню.

– Кроме того, ты…

Она осеклась, глядя мне за спину. Ее глаза расширились, рот округлился в идеальную букву «о». В одно мгновение на ее лице, только что беспечно улыбавшемся, возникло такое изумление, что я невольно оглянулась через плечо.

И мой желудок упал.

По улице, прямо к кафе, шагал Алекс Рэнгольд, беспечно заложив пальцы за край ремня. И на нем, вместо привычного мне пиджака и рубашки от Армани, был самый обыкновенный свитшот без карманов, застежек и капюшона. Он отлично подчеркивал широкие плечи и узкую талию, придавая Алексу сходство со спортсменом.

Вместо брюк были джинсы. Но тоже не обычные джинсы, которых в толпе миллион. Эти как-то по-особенному сидели на нем, привлекая взгляд к мощным бедрам и демонстрируя длинные ноги.

Он остановился рядом с нами.

– Привет, леди, – его глубокий баритон заставил задрожать мои внутренности.

– Здравствуйте, – я опустила глаза, боясь встречаться с ним взглядом. И поняла, что снова краснею.

Он повернулся к Минди, и я увидела, что в руке у него папка. Та самая кожаная папка, которую я позаимствовала у Минди, а потом бросила у него на столе, когда убежала.

– Кажется, это твое, – он положил папку на стол перед ней.

– О… спасибо, – лицо Минди довольно порозовело.

А потом она улыбнулась ему. Не просто улыбнулась, как улыбаются тем, кто оказал вам любезность. А так… призывно, что ли.

Но он уже не смотрел на нее. Он смотрел на меня. Буквально сверлил глазами.

– Мы можем поговорить?

Это была не просьба. Скорее, приказ. Но сказанный таким голосом, что любая на моем месте уже кричала бы «да» этому потрясающему мужчине.

Он поймал мой взгляд, и я утонула в его горящих, бездонных, невероятно синих глазах. Мне захотелось прижаться к нему, запустить пальцы в его взъерошенные ветром темные волосы…

И это было очень плохо.

Сама идея остаться с этим человеком наедине не сулила мне ничего, кроме новых душевных мук.

– Вообще-то я собиралась пообедать с подругой, – начала я, судорожно подыскивая уважительную причину для отказа.

Но, кажется, я уже опоздала.

Минди вскочила, как ошпаренная, и ножки ее стула, проехавшись по плитке, издали противный звук.

– О, прости, дорогая, я забыла, что очень спешу, – затараторила она, бросая на меня острый взгляд. – Мне нужно быть сейчас в другом месте. Ты мне потом позвони, хорошо?

Клюнув меня щеку, она снова обернулась к Алексу и совсем другим тоном произнесла:

– Было приятно снова увидеть тебя.

Да, это мало походило на ту Минди, которую я знала минуту назад. И на ту, что собиралась выйти замуж за серфингиста из Флориды.

В общем, она бросила меня в самый котел и сбежала.

Я отошла от стола на тротуар, рядом с кафе. Здесь было больше пространства, больше воздуха, и это было именно то, что мне нужно. Когда Алекс был рядом, я не могла спокойно дышать.

– Надя, не нужно от меня убегать.

Его теплая рука опустилась мне на плечо.

Все во мне вздрогнуло и перевернулось.

– Что вы хотели?

– Я хочу, чтобы ты со мной пообедала.

Я должна была сказать «нет».

Я собиралась сказать «нет».

Я даже открыла рот…

Черт! Этот человек заставлял меня делать вещи, которые я бы никогда и ни с кем другим себе не позволила.

Но это был Алекс Рэнгольд. И этим все сказано. В его присутствии моя хваленая воля таяла, как мороженое на солнце.