Ага. Только беда в том, что не могла она думать про себя, при этом не думая про Илью. Хотя бы потому, что мучилась из-за своего к нему отношения, панических атак и баррикады, возведённой между их столами. Да ещё и его сочувствие, понимание и помощь…

Конечно, было бы проще ненавидеть Берестова. Но увы — ненависти не было, а было желание всё исправить. Хоть как-то.

Однако от собственной идеи, как именно это надо сделать, Варя приходила в тот же панический ужас, забивалась в уголок своей скорлупы и молча сидела там, боясь вымолвить хоть слово.

Всё решила одна крошечная случайность…

В понедельник Сергея Мишина ещё на работе не было, а во вторник уже явился. Слегка помятый, обалдевший, но счастливый и сияющий.

Варя тогда подумала, что даже если бы она сильно облажалась с этими клиентками из «Белой орхидеи», он бы её всё равно простил. Потому что Сергею вообще не до работы было.

К тому же, коллеги требовали отпраздновать сразу два дня рождения — и собственно Мишина, который случился в субботу, и его новорожденной дочки. Двойной повод для праздника! Грех не использовать такой шаг расслабиться.

Так что все встречи отменили, а большую переговорную превратили в «поляну», накрыв там столы так обильно, словно это был Новый год или Девятое мая.

Варе абсолютно не работалось. И проходя мимо Ильи, она заметила, что ему тоже. Берестов всё так же втыкал в открытый на экране компьютера договор, причём минут двадцать уже не перелистывал страницу.

И вот вроде никогда она за ним особо не следила… Но откуда-то знает, как он хмурится, вчитываясь в то, что ему не нравится. С каким стуком захлопывает папку, когда что-то ищет. Как смеётся из вежливости, а как — искренне.

Впрочем… почему это её так напрягает? Вот про Светку или про Ритку Варя тоже знает нечто подобное. И как ходили, и что ели, и с каким звуком чихали. И не казалось это чем-то запретным, тайным знанием про врага.

Тьфу, Варя! Про какого такого врага? Ну что за глупости тебе в голову лезут…

А Берестов между тем поднял взгляд от экрана и вопросительно посмотрел на Варю. Заметил, что она уже с минуту стоит возле своего стола. Обычно же сразу плюхается, скрываясь за баррикадой…

— Что-то случилось?

— Нет, — буркнула Варя, старательно отворачиваясь. — Просто… сейчас бухать позовут.

— Бухать? — Илья, кажется, улыбнулся. — Ну бухать так бухать. Всё равно работать не могу. Ощущение, что я пришёл на работу в воскресенье. И все остальные тоже. И теперь мы пытаемся понять, какого рожна сюда припёрлись, если можно было поспать подольше, а потом заняться своими делами.

Стало смешно, и Варя окончательно смутилась. Таки плюхнулась на своё место и сразу расслабилась. Бред, но за баррикадой слушать Илью действительно было намного легче.

— У меня было нечто подобное пару лет назад. Я проснулась, как обычно, в семь по будильнику, умылась, позавтракала, оделась… И тут из спальни вышел сонный такой папа. Поглядел на меня одним глазом и поинтересовался, куда это я так спешу в восемь утра в субботу.

Берестов рассмеялся.

— Да, и со мной бывало. Только не в субботу, а на какое-то 23 февраля, когда он приходился на середину недели. Будильник-то у меня запрограммирован на пять дней в неделю, вот и зазвонил. Но только я, в отличие от тебя, успел на улицу выйти, и даже какое-то время поудивлялся, почему так мало народу.

— Сам вспомнил или подсказал кто? — хихикнула Варя.

— Сам.

— А у нас тут где-то год назад был забавный случай. Дизайнера нового взяли. Так он пришёл с утра, походил, со всеми познакомился, а потом ушёл на обед — и не вернулся. Максим тогда смеялся — мол, так у нас плохо, что народ только до обеда выдерживает, а потом на волю выходит и решает: а ну его нафиг!

Варя думала, что Илья вновь засмеётся, но он только задумчиво хмыкнул. Помолчал немного, а затем спросил:

— А почему ты нашего гендира на «ты» называешь? Я давно хотел спросить. Это как-то… странно.

— На твоём месте раньше Светка сидела, жена его. Только тогда она ею не была. Ну и до их свадьбы я, конечно, Юрьевского на «вы» называла и «Максим Иванович». И потом долго стеснялась… но привыкла уже. А ты подумал, у меня с ним что-то было?

— Ничего я не подумал, — ответил Берестов напряжённо. — Просто удивился. Значит… у них со Светой был служебный роман?

— Угу. И у Мишина с Ритой. А ты сидишь на беременном стуле.

— Что?.. — Илья, кажется, подпрыгнул.

— На беременном стуле сидишь. Светка с Риткой с него в декрет ушли, и потом ещё одна женщина села — и узнала через неделю, что беременна. Не от стула, конечно, от мужа. Вот так.