Я дернулась в тщетной попытке освободиться, которая была с легкостью подавлена.

— Тс-ш! Спокойно, милая. Я буду осторожнее.

— Егор?! — я уже давно поняла, что за гость пожаловал, но его имя сорвалось с губ только сейчас.

Полустоном, хриплым выдохом, капитуляцией.

— Угу, — прошептал этот наглец мне в шею. — Ты ждала кого-то другого?

Меня затрясло. Наверняка от мужской наглости, не от собственного возбуждения!

— Учти: даже если и ждала, то никого другого, кроме меня все равно не получишь, — напряженным голосом решил окончательно добить меня он. — И не мечтай.

В этот момент все романтическое настроение окончательно пропало, превратившись в глухое раздражение.

— Я никого не ждала. И тебя тоже.

Он неожиданно громко рассмеялся и беззаботно ответил:

— А я вот пришел.

— Зря!

— Зря? Поверь, ты изменишь свое мнение, обещаю. Мне просто стоит лучше постараться. Да, милая?

Не успела я обдумать сказанное, как мужчина сделал одновременно две вещи. Лизнул меня за ухом и крепко обхватил за талию, прижимая к себе еще ближе. Если, конечно, это «ближе» вообще было возможно.

Я судорожно дернулась в руках Егора и замерла, прислушиваясь к себе. Внутри тихо нарастала настоящая буря эмоций и главенствовал гнев! Но тело… Тело предательски отвечало наглым ласкам мужчины, да еще и требовало продолжения! Внизу живота тянуло и ныло, грудь стала гиперчувствительной, отчего каждое движение или касание воспринималось острее.

— Не думаю, что это хорошая идея… Нам нужно поговорить.

— А ты не думай, Мавочка. Я подумаю за тебя. Хочешь?

— Не хочу!

— Врешь, — ухмыльнулся он. Убрав мои волосы с шеи, прижался к ней носом, чередуя шумное дыхание с поцелуями. — Можешь тысячу раз сдерживаться и юлить, но твое тело меня обмануть не сможет. Ты хочешь этого не меньше моего. Так зачем противиться такому естественному желанию?

И в подтверждение собственных слов вновь прошелся короткими поцелуями по шее, легонько куснув за мочку уха. Я же не смогла сдержать стон. Опять-таки!

Проклятье!

Егор не упустил возможности наглядно восторжествовать:

— Вот видишь.

— Отпусти меня, — мне стало тошно от его правоты, от несправедливости всего происходящего и собственной слабости.

— Зачем?

— Затем, что я попросила тебя это сделать.

Сработало не так, как ожидала, словно за эти три дня разлуки Егор вдруг стал совершенно другим, почти что незнакомцем.

— И я должен послушаться?

— Да.

— Почему?

Простой, казалось бы, вопрос ввел меня в ступор. С ответом нашлась не сразу.

— Потому что ты хороший человек и…

Егор хмыкнул:

— Ты совсем не знаешь, какой я… человек.

— Так позволь мне узнать! — уцепилась за эту возможность я.

Некоторое время тишину нарушало лишь наше сбивчивое дыхание, а потом Егор, наконец, ответил:

— Как пожелаешь, хорошая моя. Начнем прямо сейчас?

— Д-да? — дрожь в голосе сдержать не удалось. — Да.

— Умница моя.

Жаркие поцелуи, которыми Егор стал осыпать мои плечи и спину, напрочь отбивали способность трезво мыслить. На несколько мгновений растерявшись от возобновившегося чувственного напора, я продолжала наивно ждать словесного признания, хоть какого-то продолжения разговора. Но его не последовало.

И лишь тогда, когда одной рукой Егор сгреб подол моей ночнушки и ловко задрал его к талии, открывая доступ к трусикам, пришло резкое отрезвление.

— Что ты делаешь? — пропищала я, совсем не узнавая собственный голос.

— То, что ты просила. Позволяю узнать себя, — хмыкнул он, нагло подцепив резинку пальцем. — В полной мере.

— Я не это имела в виду!

— Нет? Жаль, очень жаль, — прицыкнул языком Егор. — Спишем на различия мировоззрений и займемся заполнением пробелов?

Как ловко он все переиначил, используя мои же слова!

— Нет!

— Ты вновь хочешь поиграть в неприступность? — обжег словами мужчина. — Хорошо, я готов принять твои правила, соблазнять пока сама меня не попросишь о большем. И ведь ты попросишь, Катя.

Егор ласково огладил ладонью мои ягодицы.

— Подожди! Егор!

— Тебе понравится, я обещаю, — настаивал он, пытаясь одной рукой стянуть с меня трусики.

Как бы я не хотела прекратить этот внезапный цирк между нами, а ответное желание контролировать не получалось. Тело пылало. И эта настойчивость вперемешку с какой-то болезненной решимостью Егора, только подливала масла в пламя возбуждения.

Катя, соберись! Он игнорировал тебя последних три дня, а потом пробрался в постель, чтобы соблазнить! Как вор какой-то, дождавшись, когда ты заснешь и не будешь сопротивляться!