Я в ожидании катастрофы.

— Ты напряжена, — замечает Макс, обнимая меня за поясницу. — Я провёл весь день с моим членом внутри тебя, и теперь, когда ты вернулась сюда, ты напряжена.

Я не могу объяснить ему причины своего напряжения.

— Мне действительно не нравятся эти события, — говорю я ему. — Я знаю, что это ради благотворительности, но ты же знаешь, что я ненавижу подобные вещи. Все эти люди и духота… Лето существует для того, что избегать такого рода мероприятий.

Макс дарит нежный поцелуй, прежде чем отстраниться и посмотреть на меня, обхватив руками моё лицо. То, как он смотрит на меня сейчас, заставляет моё сердце подпрыгнуть. Он серьёзен, собирается сказать что-то важное, что я не хочу слышать. Внутренне я начинаю паниковать. Что, если он собирается что-то сказать — например, снова слово на буку «О» или ещё хуже — слово на букву «Л»?

— Александра, — бормочет он, останавливаясь на мгновение.

Я открываю рот, намереваясь сказать ему, что мне нужно идти готовиться к вечеринке. Мне нужно придумать оправдание, что угодно, чтобы избежать того, что он хочет мне сказать, и что заставляет его смотреть на меня так, как он делает это сейчас.

— Александра, — повторяет Макс, глядя мне в глаза с серьёзным выражением лица. Он делает долгую паузу. — Поможет ли тебе справиться со стрессом, если я вытащу тебя в середине благотворительного мероприятия, чтобы трахнуть в задницу?

Боже мой. Он действительно только что это сказал?

Я рассмеялась над его грубостью, потому что ничего не могла с собой поделать. Я боялась, что он скажет что-то эмоциональное, но нет; он поднимал анальный вопрос — и сделал это самым вульгарным способом.

— И это поможет моему стрессу… — повторяю я.

— Что? — игриво спрашивает он, подняв руки вверх. — Меня просто беспокоит твой уровень стресса. Это неправильно, что я беспокоюсь? Потому что, если это неправильно… Я не хочу оказаться правым.

— Убирайся, — говорю я Максу между приступами смеха. Положив руки ему на плечи, я разворачиваю его и толкаю к двери своей спальни. — С тобой действительно что-то не так. Я уже говорила тебе об этом?

— Я зашёл слишком далеко? — спрашивает он.

Макс открывает дверь, а затем поворачивается ко мне с улыбкой, которая говорит, что ему всё равно, преодолел ли он определённую черту, потому что он полностью доволен собой.

— А теперь иди, — снова приказываю я, указывая пальцем и качая головой.

Он уже полностью вышел за дверь, когда снова просунул голову внутрь.

— Сегодня никаких трусиков, — шепчет он.

— Вон, — строго повторяю я, но мне трудно сохранять серьёзное выражение лица.

Я закрываю за собой дверь, прислоняюсь к ней и вздыхаю. Это определённо не тот человек, которого я встретила в первый же день, когда он пришёл сюда работать, тот, кто был таким жёстким и одержимым соблюдением правил.

Этот факт вдвойне подтверждается через несколько часов после того, как я только приняла душ и надела своё коктейльное платье для благотворительного мероприятия. Мои волосы собраны на макушке, мой макияж идеален, и платье надлежащее. Я ни в коем случае не выгляжу так, как будто всё утро пролежала голой на одеяле у реки в милях от летней резиденции — или как будто я провела всё утро на упомянутом одеяле с членом моего телохранителя, похороненным внутри меня.

Раздаётся стук в дверь, и она открывается. Даже оттуда, где я нахожусь в ванной, я сразу понимаю, что это Макс, потому что никто, кроме него, не войдёт прямо в мою комнату. Когда я выхожу из ванной, он стоит там, одетый в смокинг — потому что, не дай Бог, кому-либо одеться менее, чем в полный официальный наряд, даже, когда мы находимся посреди сельской местности на одном из мероприятий Софии — и он держит маленький подарочный пакет с золотой папиросной бумагой, торчащей сверху.

Я замолкаю на мгновение, оценивая, как сексуально он выглядит в смокинге с намёком на пятичасовую щетину, оттеняющую его лицо. Он делает то же самое, его глаза скользят вниз по моему телу, оценивая меня. То, как Макс смотрит на меня сейчас, заставляет желать меня полностью пропустить благотворительный вечер и сказать ему, чтобы он забрал меня отсюда. Мне хочется сказать ему, чтобы он нашёл кровать, приковал меня к ней наручниками и никогда не отпускал.

— Мне нравится синий, — одобрительно говорит телохранитель.

Я смотрю вниз на летнее коктейльное платье сапфирового цвета, воздушную шифоновую вещь, которая выставляет моё декольте на всеобщее обозрение, но обвивает остальную часть моего тела.

— Но разве я надела трусики? — дразнюсь. Он уже знает ответ на этот вопрос, как будто это имеет значение, поскольку все мои были испорчены.

— Наденешь, — обещает он, ухмыляясь.

— Теперь ты хочешь, чтобы я надела трусики?

Он протягивает мне подарочный пакет.

— Тебе понадобятся трусики из-за… Ну, есть причины.

— Я хочу посмотреть, что в этой сумке перед вечеринкой.

— Ты наденешь их на вечеринку, дорогая.

Я заглядываю в сумку, и мои глаза расширяются.

— Это… это ведь не анальная пробка, правда? У тебя есть для меня анальная пробка? — я достаю следующий предмет. — И вибратор?

— С дистанционным управлением.

— И трусики, — говорю я, вытаскивая третий предмет из сумки.