Лишь только апостолы были отпущены, они пришли к своим (Деян. 4, 23), то есть в дом, где пребывали в то время остальные апостолы и некоторые из верующих, вероятно, в молитве о благоприятном исходе дела. Рассказ апостолов о происшедшем воодушевил всех, и все собрание, как один человек, обратилось к Богу с горячей молитвой. Это – первая дошедшая до нас христианская общественная молитва. В этой молитве они искали первого утешения и ободрения, предавая все дело в руки Божии и испрашивая у Бога лишь дерзновения в проповедании истины.

В связи с высказанными синедрионом угрозами в основу молитвы было положено псаломское изречение Давида, в котором последний с евангельской наглядностью изображает восстание против Мессии и в лице Его – против Самого Бога Отца: Восстают цари земные, и князья совещаются вместе против Господа и против Помазанника Его (Пс. 2, 2). Это изречение молящиеся применяют к Мессии – Господу Иисусу Христу, на Которого подвиглись все в этом городе, то есть Иерусалиме, для того, чтобы – сами того не ведая – исполнить предопределенное в Совете Божием искупление человечества через убиение Сына Божиего.

Дальнейший смысл молитвы святитель Иоанн Златоуст выражает так: «Приведи все это к концу и покажи, что они замышляли тщетно», то есть что невозможно остановить благовестие о распятом и воскресшем Мессии. Заключают они молитву не прошением об избавлении от страданий, а только просьбой о даровании им смелости и дерзновения проповедовать о Христе, подкрепляя эту проповедь знамениями и чудесами.

На молитву горячей веры Бог ответил чудесным знамением: Поколебалось место, где они были собраны, и исполнились все Духа Святаго (Деян. 4, 31). Это чудесное колебание места было символическим выражением всемогущей силы Господа, которая не оставит их беспомощными и беззащитными перед лицом врагов. Молитва их была тотчас же исполнена: сподобившись особого подъема от Духа Святого, они стали безбоязненно смотреть на предстоящий им путь страданий за Христа и ощутили себя сильными и способными дерзновенно проповедовать слово Божие.

Число членов христианской общины после великого чуда исцеления хромого увеличилось больше, чем вдвое, и потому дееписатель счел нужным вновь дать характеристику жизни этого умножившегося общества, дабы показать, что внутреннее его состояние осталось таким же: сохранялось полное единодушие и взаимная братская любовь. Сохранялось и обобществление имущества, в силу чего никто ничего… не называл своим (Деян. 4, 32).

Апостолы же с особой великой силой проповедовали о Воскресении Христовом. Это не значит, что они проповедовали только об этом, но что Воскресение Христово, как основание христианской веры, было основанием и средоточным пунктом всей апостольской проповеди [25] . Среди первых христиан не было… никого нуждающегося (Деян. 4, 34), потому что владевшие землями или домами по доброй воле продавали их и приносили цену проданного апостолам, которые из составлявшейся таким образом общей кассы помогали нуждающимся.

Примером такого бескорыстия указывается кипрянин Иосия, прозванный… Варнавою, что значит – сын утешения (Деян. 4, 36), вероятно, за особенный дар утешительной речи. Характерно, что он был левит, то есть из сословия служителей храма, особенно враждебно относившихся к Господу Иисусу Христу. Вероятно, он продал участок земли в Палестине, которыми обычно владели все священники и левиты, как видно из примера пророка Иеремии (см. Иер. 32, 7–12). Это был тот самый Варнава, спутник святого апостола Павла, хорошо известный в истории первохристианства, о котором далее много повествует Книга Деяний.

После похвального примера Варнавы дееписатель приводит противоположный пример – пример нравственного падения в этом идеальном первохристианском обществе. Некие муж и жена по имени Анания и Сапфира, продав имение, утаили из вырученной от продажи цены и лишь некоторую часть принесли в общую кассу к апостолам, сказав, что принесенное ими – все, что было выручено за проданное (это видно из 8-го стиха). В этом поступке выразилось не только их своекорыстие, но и намеренная, сознательная ложь, а главное – фарисейское лицемерие. Они хотели представиться такими же самоотверженными, как и другие, не будучи таковыми.