Апостольская деятельность и мученическая кончина архидиакона и первомученика Стефана имели такое важное значение в жизни Первохристианской Церкви, что дееписатель повествует о них с большой подробностью.

Сначала дееписатель характеризует личность Стефана как мужа, исполненного веры и силы, говоря о нем, что он совершал великие чудеса и знамения в народе (Деян. 6, 8). Видимо, среди всех семи диаконов он выделялся обилием Божественных благодатных даров. Он везде искал израильтян, пришедших из чужих стран, чтобы обращать их к вере во Христа, а для этого посещал их синагоги.

По свидетельству Талмуда, в Иерусалиме было 480 синагог. Кажется, каждая иноземная страна или даже каждый большой город, где жили в значительном числе иудеи, содержали в Иерусалиме свою синагогу для того, чтобы их могли посещать приходящие в Иерусалим на богомолье. Это были для соотечественников центры единения. Поэтому дееписатель и говорит о синагоге асийцев, то есть иудеев, уроженцев западной стороны Малой Азии; о синагоге киликийцев, ибо главный город Киликии Тарс имел большую иудейскую колонию; о синагоге александрийцев, ибо два из пяти кварталов роскошной столицы Египта были сплошь иудейские; о синагоге киринейцев, ибо четвертая часть Кирены была иудейская; о синагоге либертинцев, или освобожденных римских граждан, то есть иудеев, отведенных в Рим в качестве рабов или рожденных в Риме в рабстве, но отпущенных на свободу своими господами (см. Деян. 6, 9).

Видимо, сам Стефан, как показывает его имя и речь, был эллинистом, а потому он и проповедовал в синагогах эллинистов. Но он встретил противодействие: с ним вступили в споры. Однако, будучи не в состоянии противостоять мудрости и Духу, Которым он говорил (Деян. 6, 10), противники Стефана научили некоторых оклеветать его, якобы он произносил хульные слова на Моисея и на Бога (Деян. 6, 13).

Примечательно, что им удалось возбудить народ, который до сих пор был так расположен к апостолам и христианам вообще. В этом сказалась хитрость врагов христианства, которые боялись сами преследовать апостолов официальным путем, но решили действовать против них через народные массы, вызвав в тех негодование против христиан, якобы богохульствующих. Как при судебном обвинении Самого Господа, так и тут народ легкомысленно поверил этой клевете.

Стефан был схвачен и приведен на суд в синедрион, который, как видно, очень быстро собрался на чрезвычайное заседание. Как при суде над Господом, так и тут были представлены ложные свидетели, извращавшие слова Стефана. Вероятно, Стефан говорил, а может быть, только намекал на прекращение Ветхого Завета с приходом Мессии Христа, а лжесвидетели вложили в эти слова Стефана совсем другой смысл, обвиняя его в том, будто он говорил, что Иисус Назорей разрушит место сие и переменит обычаи, которые передал нам Моисей (Деян. 6, 14).

Разрушит место сие, то есть храм (Деян. 6, 14). Это – то же уголовное преступление, в котором обвиняли и Самого Господа. Естественно, что взоры всех были направлены на этого обвиняемого в столь тяжких преступлениях христианина. Но в лице его они не видели ни страха, ни уныния, ни враждебного выражения: лицо его было как лице Ангела (Деян. 6, 15). Без сомнения, в этот решительный и торжественный момент он сподобился особенного озарения от Святого Духа, что преобразило и его внешний вид, сделав его ангелоподобным.

Так ли это? – спросил первосвященник Стефана (Деян. 7, 1): признает ли себя Стефан виновным в возведенном на него обвинении? В ответ на этот вопрос Стефан произнес длинную защитительную речь, в которой сделал краткий обзор истории еврейского народа от Авраама до Соломона и в заключение произнес ряд обличительных слов против своих неправедных судей. Главная цель этой речи – обратить против еврейского народа предъявленное ему обвинение в нечестии.

Сущность всей речи заключается в стихах 51–53. Стефан как бы так хочет сказать: «Не как хулитель Бога, закона и храма предстою я здесь, обвиняемый, но как жертва вашего противления Богу и Мессии, – противления, которое вы наследовали от отцов ваших. Я верую в истинного Бога и свято чту Его закон, но вы всегда противились Богу и Его закону, а потому и судите меня».

Чтобы яснее представить все это, Стефан заставляет говорить за себя историю, и притом со всем спокойствием и обстоятельностью. Он начинает с родоначальника евреев Авраама, переходит далее к его ближайшим потомкам, праотцам еврейского народа, и уже здесь показывает их противление Богу в истории праведного Иосифа, который, однако, по Промыслу Божию оказался спасителем всего рода.

С целью оправдаться от обвинения в хуле на Моисея Стефан особенно подробно останавливается на истории этого великого законодателя евреев, подчеркивая свое глубокое к нему уважение и вместе с тем указывая в его истории часто повторявшиеся выражения противления ему народа (см. Деян. 7, 27–39).

От скинии завета Стефан переходит к устроению Соломоном храма. Подтвердив свое воззрение на храм изречением пророка [28] , Стефан переходит к смелому изобличению своих неправедных судей, указывая им их тягчайший грех против Мессии и Бога (см. Деян. 7, 47–53). Члены синедриона раздражились этим обличением до последней степени, а когда Стефан сказал им о своем видении Господа во славе, в крайнем озлоблении против него побили его камнями. Вся эта величественная речь, вероятно, была воспроизведена каким-либо тайным приверженцем христианства вроде Никодима или Гамалиила, а потому и смогла быть записанной дееписателем.