Вторая часть канона – Виная-питака – не интересна, потому что заключает в себе лишь свод правил для членов буддийской общины. Третья же – Абидхарма-питака, – являющаяся началом собственно буддийской философии, в рамках канона была лишь осмыслением все той же Сутра-питаки. Лишь в позднейших школах Буддизма она превращается в то, что мы знаем как буддийскую школу мысли. Поэтому есть смысл остановиться на основных произведениях Сутра-питаки и поискать, нет ли в них чего-нибудь относящегося к самопознанию.

Слово Будды. Естественно начать с самого начала. С первой проповеди Будды. Будда не был буддистом. Думаю, это понятно. Будда был йогом, причем, одним из самых выдающихся. Еще до того, как достигнуть просветления, он заслужил почитание и простых людей и других йогов. Но незадолго до просветления он вдруг осознал, что путь йоги, то есть путь крайней аскезы, неверен. Это тут же было замечено и осуждено его товарищами. В итоге, он остался один, сел под дерево и достиг.

После этого он довольно долгий срок, возможно, в несколько недель, свыкался со своим новым состоянием, осознавая то, что ему открылось. А открылись у него новые способности. Он стал видеть и знать. Как только осознавание завершилось, Будда решил передать учение другим людям и отправился на поиски своих бывших товарищей.

Друзья далеко не сразу приняли слова отступника всерьез, однако ему удалось все-таки заставить их послушать себя. Так была произнесена первая проповедь Будды, ставшая исторической, потому что именно с нее и начинается Буддизм. Можно сказать, что весь буддийский Канон начинается с этой Сутры, называемой Сутрой поворота Колеса Дхармы (или Закона). Соответственно, из нее вытекают все остальные проповеди Будды, в ней же скрываются и корни всех ответов.

Я почти полностью приведу перевод этой сутры, данный В. П. Андросовым в его замечательном исследовании, посвященном Будде Шакьямуни. Ничто не показывает сущность Буддизма лучше этой проповеди.

«– О нищенствующие подвижники духа, существуют две крайности, к коим не нужно приближаться тому, кто решил удалиться от мира.

Какие две?

Одна – это жизнь, посвященная ублажению чувственных желаний, что низко, пошло, обыденно, недостойно и бесцельно.

Другая – это самоистязание, что мучительно, недостойно и бесцельно.

Не будучи влеком этими двумя крайностями, Истинносущий открыл Срединный Путь, дарующий проникновенное видение, подлинное постижение, ведущий к умиротворению, высшему знанию, Просветлению и окончательному освобождению от череды рождений – к нирване.

Каков же, о подвижники, этот Срединный Путь <…>?

Этот достойный Восьмеричный Путь состоит в правильных воззрениях, правильных размышлениях, правильных речах, правильных действиях (правильном поведении), правильном способе поддержания жизни, правильном приложении усилий, правильной памяти и правильном сосредоточении.

Это и есть, о подвижники, Срединный Путь <…>.

О подвижники, существует и благородная истина о страдании.

Рождение есть страдание, старость – страдание, болезнь – страдание, смерть – страдание, скорбь, плач, боль, отчаяние и горение – все это стра-дание. Связанность тем, что неприятно, – страдание, потеря того, что приятно, – опять страдание. Не иметь того, что хочется, – тоже страдание.

О подвижники, существует и благородная истина о причине страдания.

Это жажда, из которой происходит череда рождений, сопровождаемых чувственными наслаждениями и вожделениями. Эта жажда удовлетворяется то одним, то другим. Она состоит в желании ублажать чувственность, желании [лучшего] существования и жажде разрушения, небытия.

О подвижники, существует и благородная истина о прекращении страдания.

Это высвобождение от жажды и полное искоренение страсти, что достигается оставлением их, отречением от них, отвращением к ним и преодолением их [ради освобождения].

О подвижники, существует и благородная истина о Пути прекращения страдания.

Это благородный Восьмеричный Путь, состоящий в правильном осуществлении воззрений, размышлений, речей, действий (поведения), способа поддержания жизни, правильном приложении усилий, памяти и сосредоточении.