– Мой внутренний мир богат!

– Да уж, - сказал второй, - там записей на сотню тысяч дукатов.

– Да небогат у него внутренний мир, - сказал аптекарь, - Уж мы его лечили-лечили, что даже глисты все сдохли и больные зубы сами выпали.

– Овечья шерсть растет на моих страницах, а корни обложки моей уходят в камин!

– Что он сказал? В камин?

– Только демону искушения ведомо, где возлегаю я на ложе из каррарского мрамора!

– Он сжег книгу? Да я его сейчас зарежу!

– Господа!
– попросил внимания Фредерик.

– Не до тебя, парень!

– Ваша книга лежит в тайнике у вас дома. Тайник в стене, где использован каррарский мрамор, и это место можно увидеть, стоя у окна в спальне вашего дедушки, где он спал, пока был здоров и вел записи.

– Где у него в старой спальне каррарский мрамор? Там же засрано все как в свинарнике. Пыль, паутина и всякий мусор.

– Тем проще будет найти такое место, которого не далее, как вчера, касалась рука человека.

Генуэзцы переглянулись.

– Спасибо, мессир, если найдем книгу, то мы перед вами в долгу.

Забрали своего деда и вышли.

– Перед вами полгорода в долгу, если они найдут, - сказал аптекарь.

– Он вел записи на половину Генуи?
– удивился Макс.

– Нет, но если разорится эта семья и их клиенты, то по городу пойдет волна невыполненных обязательств. Дойдет до резни. Так что я еще раз благодарю вас за внимание. Чем могу помочь?

– Можете, но сначала скажите, чем страдает тот несчастный?
– ответил Максимилиан.

– Французская болезнь, господа. Сильно запущенная. Такие больные обычно сидят под замком. Беда в том, что поначалу больной не чувствует, что он болен, и не идет к врачу. А потом становится уже поздно. Сыпь, язвы, разваливается лицо, слепнут глаза, слабеет ум. Первый признак заболевания - твердый прыщ на срамном уде или на лице, тогда еще не поздно лечиться, но насчет вылечиться не уверен.

– Знаком ли Вам этот предмет?
– Фредерик снова показал стрелу.

– Позвольте, - аптекарь протянул руку.

– Осторожно, стрела отравлена.

Аптекарь, по-видимому, более серьезно относился к ядам, чем портовый хирург. Он попросил положить стрелу на стол и внимательно рассмотрел ее через линзу в оправе. Потом взял стеклянную трубочку и капнул около острия несколькими жидкостями. Ничего не произошло. Поскоблил острие стеклышком, растворил соскоб какой-то субстанцией и посмотрел на свет.

– К сожалению, ничем не могу помочь, господа. Или яд уже выветрился, или это дерево ядовито само по себе.

Фредерик старательно вытер руки об штаны, хотя будь древко настолько ядовитым, он бы умер еще утром.

– Нет, молодой человек, - улыбнулся аптекарь, - Я вижу, вы извлекли эту стрелу из раны, на острие кровь. Этот яд должен был попасть в кровь, чтобы убить жертву. Если у Вас на руках нет открытых ран, Вам ничего не грозит.

– Возьметесь проверить, что за яд?
– спросил Максимилиан.

– Могу потыкать этой стрелой в какое-нибудь животное и написать отчет о результатах. Потыкать, конечно, сможет и уличный мальчишка за мелкую монету, но ценность представляют именно симптомы. По ним можно определить, на какие органы воздействует яд, а из этого вывести его природу и, возможно, порекомендовать противоядие. У вас нет еще таких стрел?

Фредерик потянулся в сумку за второй стрелой, но Макс его опередил.

– Пока нет. Вот вам примерно четверть флорина, на днях мы зайдем за результатами.

– Как вам угодно, господа, - поклонился алхимик.

– Дядя Макс?
– спросил Фредерик на улице, - У нас же есть еще одна стрела. Первая из крысы, вторая из покойника.

– А что мы будем показывать всем остальным?

– Верно, - кивнул Фредерик, - Как я сам не сообразил?

Следующий аптекарь не понравился ни рыцарю, ни оруженосцу, и стрелу ему не показали. После него на пути попался астролог. С длинной белой бородой, в дурацкой широкополой шляпе и в балахоне, расшитом звездами.

Для начала Максимилиан поинтересовался общим прогнозом на грядущий год. Астролог достал листок и зачитал.

– В следующем году слепцы почти не будут видеть, глухие будут плоховато слышать, немые будут не особо разговорчивыми, богачи будут чувствовать себя чуть лучше бедняков, а здоровые - лучше больных. Старость будет неизлечимой - вследствие ушедших лет... Вы, случайно, не французы?

– Представьте, что мы французы, - ответил Макс.

Астролог убрал первый листок, достал второй и продолжил.