– Я же выбрала тебя, а не Тома… – Сказала она, ласково глядя в его глаза.

У Лиама отлегло от сердца.

Действительно, она сейчас рядом с ним и так будет всегда, уж об этом он позаботится. А что до Тома… Том? Кто это вообще? Страсть спалила все мысли в голове, спалила это имя. Объятья стеклись в поцелуй, и весь мир переместился в него.

Но хлопнула на кухне дверца шкафа, Эльвин оторвалась от Лиама и, взяв его за руку, потянула в сторону кухни.

Один шаг от того места, вокруг которого только что вращалась вся Вселенная, и к Лиаму постепенно вернулся рассудок. Отряхнулись от пепла и ожили привычные мысли, и образ Тома, такого непредсказуемо-доброго и опасно-идеального, снова прокрался в его жизнь.

«– Нет. – В тысячный раз подумал Лиам, крепче сжимая руку Эльвин. – Надо быть начеку. Всегда.»

Схизантусы вошли в кухню. Мирком, который сидел за столом и чистил от кожуры абсолютно жёлтый огурец, поднял на них глаза.

– Я тут подкинул дров в огонь, можете сесть обогреться. – Он указал на очаг рукой, в которой держал нож, и жёлтая стружка подпрыгнула в воздухе.

– Спасибо, очень кстати. – Эльвин в предвкушении долгожданного тепла двинулась через узкий проход между столом и чередой шкафчиков. Лиам обошёл с другой стороны и, так как сесть у огня было не на что, потянул на себя один из стульев, стоящих у стола, но не смог сдвинуть его с места.

– Что такое? – Не понял он, ещё раз дёрнув на себя стул. – Ножки что ли зацепились? – Он глянул под стол, но никаких помех не обнаружил. – Странно.

Мирком замялся, сгребая кожуру от огурца в ровную кучку.

– Да они просто приколочены к полу. – Покраснев, объяснил он. – Как и вся мебель в общем. – Он пожал плечами и, завидев недоумение Лиама, поспешил объяснить. – Когда кроты двигают и наклоняют дом, мебель может упасть на кого-нибудь. Поэтому в этих краях её всегда приколачивают. Так безопаснее.

– Аа… понятно. – Протянул Лиам. – Просто хотелось бы присесть.

– Ну да, с этим проблема. – Мирком окинул кухню озадаченным взглядом. – А вы возьмите вот этот бочонок. – Он похлопал рукой по небольшой деревянной бочке, стоящей рядом с ним. – И, например, вон ту табуретку рядом с рукомойником. Мы её на всякий случай оставили не прибитой.

Лиам освободил табуретку для Эльвин, а себе пододвинул бочонок с выцветшей надписью «мёд». Схизантусы расположились у огня.

Эльвин поставила туфли на горячую решётку и вытянула к очагу ноги в сырых чулках. Лиам стянул размякшие ботинки. Дрова в очаге тихонько потрескивали, создавая уют и навивая сонливость. Красные угли пылали жаром.

– Тепло…

Эльвин прильнула к Лиаму и, вздохнув, закрыла глаза.

– Вам там не тесно? – Спросил появившийся в кухне голос Эмили.

Эльвин обернулась.

– Ну что ты, разве влюблённым бывает тесно?

– И то верно. – Подмигнула Эми. – Я это после переезда в Кротовку поняла. Вроде и так стены сплющивают, а мне к моему голубку ещё ближе быть хочется. – Они с Миркомом потёрлись нос об нос.

Все засмеялись.

– Как там дети? – Спросил Лиам.

– Отлично, отлично. Кланки, кажется, в ударе. Закончил с показом «Репки» и принялся за сказку «Колобок». Теперь катается там по комнате между детьми в образе главного героя. Просто прелесть, а не зверь!

– Да, он необыкновенный талант. – Поддержал Лиам. – Зверёк искусства. Всегда выкладывается на сто процентов, особенно если дело, за которое он взялся, связано с едой.

– Это верно. Поэтому я не стала ему мешать. – Эмили кое-как втиснулась Миркому на колени, так как между стулом и столом было совсем мало места. – Тихонько оставила игрушки и удалилась. И, кстати, по пути сюда забежала в спальню. Вот. – Она вытащила из кармана пачку писем, перевязанную зелёной тесьмой, и подтолкнула к Схизантусам. – Письма от Эдвина. Они, как я и думала, лежали в шкафу на мешке бриллиантов. Читайте сами, а мне лучше в них не заглядывать.

– Что-то плохое пишет? – Спросил Лиам.

– В гости зовёт? – Догадалась Эльвин.

Эми кивнула.

– Но ничего у него не получится. Хоть и искушает он и соблазняет, я всегда опускаю эту тему. Нам с Миркомом и так неимоверно повезло – женаты, двое детей, тогда как мы всю жизнь должны были прожить в одиночестве. Итак, наверное, судьбу прогневили своим счастьем. Я боюсь перевешивать эту чашу весов ещё какими-то приятными событиями.

– Какой кошмар. – Вырвалось у Лиама, но Эльвин придержала его за руку и, из уважения к мнению друзей, он насилу закрыл рот. Ну хорошо, сейчас они говорили о себе, но если подобные рассуждения коснутся их с Эльвин… Лиам судорожно прокашлялся.

Мирком подкинул в очаг ещё несколько поленьев и глянул в сторону окна.

– А Эдвин, конечно, скучает. – Сказал он. – У нас с вами семьи, а ведь у него – никого. Только слуги. Да с ними, наверное, и не поговорить толком.

Мирком прищурился и всмотрелся в маленькое окошко. За квадратиком стекла не было видно ничего кроме белой пелены тумана, которая съедала звёзды и лес. Но ему казалось, что вдалеке едва заметно брезжит свет. Это прекрасный золотой дворец одиноко сияет в ночной темноте. И там, в красивых палатах, среди множества суетящихся слуг, на высоком троне, в расшитой драгоценностями одежде сидит его друг Эдвин, уставший от пышных балов и приёмов и думающий лишь об одном – когда, ну когда же к нему приедут его милые друзья и скрасят эти однообразные будни? Именно так Мирком представлял себе жизнь настоящего короля: роскошь, всемогущество и беспроглядная скука.