– Хвала небесам, и в моём доме показалось солнце, дорогая Мириам! Я не верил до последней минуты, что ты сдержишь слово и придешь.

– А что мне оставалось, уважаемый Ферхат. Твое неразумное поведение могло мне сильно навредить. Люди и так уже искоса смотрят на меня. Купцы не продают моим слугам товар. Приходится посылать их в соседний город. А к тебе зашла потому, что ткани и холст потребовались в хозяйстве.

– Как мне повезло, Мириам! Хоть чем-то смогу тебе услужить. Присядь хоть на минуту, прошу тебя, женщина! Я хочу угостить тебя лимонным шербетом, сладости вот приготовили. Всё для тебя, луна моя! Всё для тебя!

– Конечно, некогда мне у тебя рассиживаться, Ферхат. Тем более после твоего ночного появления я совсем не выспалась сегодня, – недовольно произнесла женщина.

Купец разлил шербет по кубкам, один протянул Мириам.

– Прости старого дурака, луна моя. Но моя любовь к тебе вечна, как белый снег на высоких горах Араратских. Я так соскучился по тебе, дорогая Мириам, что не смог дождаться утра.

– Я знаю, уважаемый Ферхат, и очень ценю твою любовь, поверь мне. Но мой ответ остается без изменений, – женщина смущенно опустила голову, легкая тень легла на красивое лицо.

– Нет? – вздохнул купец.

– Нет… Мое сердце молчит.

– Ну что же, луна моя, – Ферхат пригладил свою короткую, но уже седую бороду. – Я ещё не слишком стар, могу и подождать, а вдруг ветер перемениться, кто знает… кто знает…

– Не обижайся на меня, почтенный Ферхат, – Мириам попыталась смягчить свой очередной отказ. – Ты так богат, у тебя великолепный дом, ты уважаемый человек в городе. Любая женщина примет твоё предложение как подарок небес…

– Иии… – купец отмахнулся от её слов. – Зачем ты так обижаешь меня, женщина? Зачем мне любая… Я прожил уже свою жизнь, у меня была прекрасная, добрая жена. Бог свидетель, я обращался с ней хорошо, никогда руки на неё не поднял. У меня есть дети. Теперь, конечно, они уже самостоятельные, у всех свои семьи, свои дома. Они навещают меня, и хвала небесам. Но я один… А знаешь, прекрасная богиня моя, я никогда не забуду тот день, когда впервые ты окотила меня водой из колодца на постоялом дворе в Хоразине.

– Я вела себя очень вызывающе, почтенный Ферхат, – рассмеялась Мириам. – Но ты заслужил такого обращения.

– Да, я помню, помню, – купец прищурил глаза и погрозил насмешнице пальцем. – Мои верблюды просто с ног валились от усталости. Они прошли всю пустыню, их нужно было немедленно напоить, но справедливая Мириам не захотела пустить их к водопою из-за каких-то нищих фарисеев со своими облезлыми ослами, а установила ещё и очередь к колодцу, чтобы люди не мешали друг другу.

– А ты, уважаемый Ферхат, полез первым и получил по заслугам.

– Когда я стоял весь мокрый с головы до пят, а толпа смеялась надо мной и потешалась, придумывая всякие прозвища мне и моим верблюдам, знаешь, что спасло тебя от хорошей плети, женщина?

Мириам молчала, но улыбалась.

– Твоя красота! – Ферхат прижал руку к груди и склонил голову. – И твоя гордость. Конечно, женщина лишь тень своего мужа, она его раба и бессловесная вещь, которую он может выбросить за порог своего дома за ненадобностью. Всё это так, но… Когда мужчина встречает на своём пути, такую женщину, как ты, Мириам, он забывает, что он господин, и ему почему-то хочется впервые в жизни стать её рабом… Поэтому, чтобы не поддаться своей слабости и не потерять свою власть, мужчина бежит от этой красоты. Знаешь, кого больше всего на свете мы боимся? Нет? Красивую и умную женщину, Мириам! Рядом с ней мужчина чувствует себя либо глупцом, либо евнухом. Она, как смертельный укус скорпиона, парализует его сознание и мысли. И тут же он может стать ненасытным зверем, если она откажет ему. Он готов убить эту красоту, только за то, что она победила его. Запомни мои слова, женщина. Подумай о том, что я тебе сказал. Я желаю тебе счастья и надеюсь, что его ты обретешь только со мной. – Купец замолчал. Ему впервые в жизни было трудно подобрать нужные слова, такие, чтобы она поверила. Он набрал в грудь больше воздуха и, не смотря прямо ей в глаза, тихо произнес. – Подари мне свою любовь, Мириам, и ты ни о чём не пожалеешь. Поверь мне… Ты удивительная и умная женщина, а такая ты желанна вдвойне. С тобой интересно беседовать, вместе вести дом, путешествовать, растить детей. Ты станешь не только женой, но и возлюбленной сердца моего, моей души, светочем моей жизни…

– Довольно, уважаемый Ферхат, – Мириам смущенно опустила глаза и поставила пустой кубок на стол. – Твои слова тронули меня как никогда, но… я пришла к тебе за советом.

Купец поднял обе руки, умолкая и признавая своё поражение.

– Говори, луна моя, – его голос безнадёжно стих, – всё, что в моих силах…

– Недавно я подобрала на дороге полумертвого мужчину, то ли пилигрима, то ли бродягу, вылечила его, и теперь не знаю, что мне делать с ним дальше…

Ферхат только пожал плечами, удивленно глядя на женщину.

– Дай ему хлеба в дорогу, полмонеты и отпусти с миром!

– Прости меня, почтенный Ферхат, – взмолилась женщина. – Но я не могу выгнать его сейчас из дома на все четыре стороны. Он стал только поправляться. Он немного странен, очень задумчив, всегда о чем-то думает, и с кем-то разговаривает, шевелит неслышно губами, и я почему-то не хочу его отпускать… – Мириам осеклась. Душевное страдание и боль отразились на лице купца так явно, что она замолчала и не могла дальше говорить.

– Допустим, богатства тебе не нужны, – задумчиво проговорил наконец Ферхат. – Отец оставил хорошее состояние, дом и земля дают тоже приличный доход. Ты умна, и с дураком жить не будешь, терпеть невежество не в твоём гордом нраве. Глупый человек тебе не интересен, с ним ты быстро разочаруешься. Что же тогда? Что тебя так заинтересовало в нём, Мириам?

– Пока и сама не знаю, – тихо ответила женщина.

– Ну, что же, – вздохнул купец, – спасибо за откровенное признанье. Но я хотел бы всё-таки взглянуть на него. Не бойся, хлопот со мной не будет. Лишнего я не скажу, Мириам. Выбирай холсты, а через два дня я сам их доставлю в твой дом. Вот и познакомишь меня с твоим несчастным больным. Как зовут его?

– Иса.

– Имя какое-то странное, сирийское что ли? А откуда он, из каких мест?

– Он не знает. Не помнит, – Мириам встала, чтобы уже уйти.