Советская схема печати не несла ничего нового, рассказывая о тоннах и километрах, ее задачей было, как и сегодня, – поддержка уже сконструированной идентичности, а не рассказ о событиях [13]. Отсюда следует, что соответствие действительности вообще не является целью, все направлено на то, чтобы соответствовать определенной модели действительности, которая может иметь самые разные отклонения от реальности.

Состояние конфликта может быть методом политического контроля со стороны государства. В случае онлайна разрушаются горизонтальные связи, а вертикальные усиливаются. Как пишет Г. Асмолов: «Дезинформационные кампании саботируют горизонтальные связи между разными сторонами конфликта, в то же время усиливая способность государства конструировать имидж внешнего врага» [14].

Вспомним ситуацию c разрывом горизонтальных связей в Советском Союзе, когда родители боялись говорить на опасные темы даже c собственными детьми, чтобы они ненароком не повторили эти слова в школе. Как видим, этот разрыв, который может быть случайным c точки принятия решений человеком, на самом деле является очень системным и нужным c точки зрения государства.

Все это очень просто и очень ужасно. Это та же модель фейков, только здесь она завязана не на интернет, а на реальные судьбы людей. Здесь сталинские фейки формировали действительность. Модель признания кого-то врагом очень выгодна, поскольку в этой системе никто не выступит на твою защиту, боясь самому не оказаться на скамье подсудимых.

Сталин при этом иногда миловал некоторых людей, которые, как оказалось, нужны народному хозяйству. Это будущий академик А. Берг или биолог Л. Зильбер – брат В. Каверина. Возникает проблема, а людей для ее решения нет, поскольку они сидят. И тогда верховный шаман возвращает их к жизни практически из небытия.

Но эти примеры одновременно говорят о том, что Сталин на самом деле знал о невиновности этих людей. А это значит, что система и он лично использовали это как работающий активно инструментарий, демонстрирующий остальным беспрекословность навязываемого поведения во взаимоотношениях c государством. Кстати, точно так выпустили Ландау, хотя за ним была антисталинская листовка, но он был нужен для ядерного проекта. Известно, что руководители «шарашек» боялись говорить, кто им требуется, поскольку человека могли тут же арестовать и уже осужденным доставить на работу в шарашку.

Страна жила в системе, где «враг» был одним из важных действующих символических лиц. С одной стороны, его существование объясняло любые провалы и замедление развития. Враги реальные и враги придуманные стали «топливом» социальной энергии, заставив все винтики советской машины крутиться куда быстрее, чем в норме

Профессор Н. Ктейли, изучающий дегуманизацию в соцсетях, говорит: «Большая часть нашего поведения управляется тем, как мы думаем, делают другие люди, и что они признают допустимым. И есть хороший шанс, что даже те, кто избегают темных уголков сети, встречаются c экстремистскими идеями о том, что правильно и кто виновен. […] Возникновение онлайновых платформ трансформировало разговоры. Они многими путями усилили опасность таких проблем, как дегуманизирующая речь или язык ненависти. Маргинальные идеи могут распространяться быстрее и дальше, создавая впечатление, что они не такие маргинальные и более принадлежат основному потоку» (цит. по: [15]).

Последняя идея, как нам представляется, очень важна. Еще и потому, что психологи установили: правдивость высказываемого определяется еще и тем, как быстро наш мозг его обрабатывает. Если эта идея принадлежит как бы мейнстриму, то мы признаем ее истиной.

Есть еще то, что можно обозначить как ответная дегуманизация. Если язык ненависти применяют ко мне, психологически я готов в ответ говорить на этом же языке. В результате образуется круг усиления дегуманизации.

Профессор Д. Смит акцентирует реакцию на слова президента Трампа: «Многие, кто был обижен словами Трампа, в ответ сами делают дегуманизирующие комменты в Твиттере. […] Мы часто дегуманизируем дегуманизаторов, что реально уводит нас от понимания того, что все уязвимы в формировании унизительного отношения к другим. […] Нам разрешается относиться к нечеловеческим существам так, как это запрещено по отношению к людям» (цит. по: [16]). Немцы, например, использовали термин Untermenschen (недочеловеки) по отношению к евреям, в своих планах по их уничтожению.

Советский Союз рассматривал как врагов соцстраны, в которые вводил войска для подавления протестов. Это было в Польше, Венгрии, Чехословакии.

Сергей Хрущев легко напишет в своей книге «Никита Хрущев. Реформатор»: «Утром 4 ноября операция „Вихрь” по восстановлению порядка в Венгрии началась. Серьезного сопротивления войска не встретили, все завершилось в течение двух дней, венгры потеряли 2502 человека убитыми и еще 19 266 ранеными. С советской стороны погибло 720 военнослужащих и 1540 человек получили ранения. Двести тысяч венгров бежали в соседнюю Австрию» [17].

При этом Микоян как переговорщик c Венгрией утверждал, что он уже договорился на этот момент о мире. В этой же книге Сергей Хрущев иронически отзывается об этом, естественно спасая отца, когда говорит о словах Микояна: что он «обдумывал отставку из Политбюро (Президиума ЦК). В первый раз – в 1956 году из-за решения применить оружие в Будапеште, когда я уже договорился о мирном выходе из кризиса».

Но реально это такая же трагедия, как и, например, послевоенные сталинские переселения народов, например, крымских татар, чеченцев, ингушей. Хрущев такой же преступник, как и Сталин, только более мелкого масштаба.

Вот перечисление его «заслуг» уже c точки зрения сегодняшнего дня: «В 60-е годы в СССР была организована самая жесткая в послевоенный период антирелигиозная кампания, появился термин „карательная психиатрия”, в Новочеркасске были расстреляны рабочие, вышедшие на улицы в связи c повышением цен на продукты. Можно еще вспомнить и судебные процессы c вынесением смертных казней в отношении валютчиков и цеховиков, которых советская пропаганда называла расхитителями социалистической собственности, и принятие ошибочных решений в сельском хозяйстве, подавление восстания в Венгрии в 1956 году, и травлю Бориса Пастернака. Наконец, при Хрущеве усилилось напряжение в отношениях между СССР и США. Холодная война и Карибский кризис чуть не привели к глобальной ядерной катастрофе. Политика ЦК КПСС под руководством Никиты Сергеевича по десталинизации привела к разрыву c коммунистическими режимами Мао Цзэдуна в Китае и Энвера Ходжи в Албании. Так что оценивать все хорошо известные заслуги Хрущева, которые связывают c его именем, лучше через призму реальных исторических событий. Оттепель, безусловно, вошла в историю, но осадочек, как говорится, остался» [18].