— Кстати, отвлекусь немного от темы… Хочешь завтра пойти погулять со мной и с моим хорошим другом?

— Погулять?

— Или тебе хочется в «берлогу»?

— Я… подумаю.

— Вот и хорошо! — закончил он расчесывать Марию. — Готово! Теперь ты отлично выглядишь, — улыбнулся Зоренфелл.

Эти слова и подобное отношение раз за разом вызывали нотки смущения у Марии.

— И еще кое-что…

— Что? — взглянула она ему в глаза.

— Раз уж дело твое разрешается, то, может, ты в школу вернешься? Тебе не стоит ни о чем беспокоиться, мы с тобой одноклассники, и я тебя никому не дам в обиду.

Мария опустила взгляд в пол, но и не говорила ничего против.

— Мне, честное слово, не хочется, чтобы ты теряла всю себя из-за небольшой ошибки в выборе. Пусть эта фраза покажется банальной, но ты достойна большего, и тебе не стоит обращать внимания на всякие глупости, ровно также, как и на тупых людей.

Мария продолжала молчать. Зоренфеллу показалось, что она ищет ответ в самой себе: быть упертой и делать все по-своему или довериться парню и вернуться в школу. Она, конечно, и сама понимала, что школа необходима для получения знаний и для будущего в целом, но слишком боялась слухов, порицания со стороны других детей, а возможно и учителей.

— Ну так что, скинешь свою маску?

— Я…

— Я попробую туда сходить… Но пообещай, что будешь рядом, — робко произнесла Мария.

— Хорошо, тебе не о чем беспокоиться, все будет нормально.

— Но почему ты это все делаешь?

— В каком смысле?

— Ну, возишься со мной, решаешь мои проблемы и заступаешься…

— Разве это имеет значение? — брякнул Зоренфелл. — Просто захотелось.

Мария оказалась недовольной таким ответом, но Зоренфелл и не собирался перед ней распаляться. Мария решила все-таки спуститься к парням и выслушать их, чтобы сделать первый шаг как для себя, так и ради того, что сделал для неё Зоренфелл.

Стоило ей вновь появиться на глазах парней, сидящих на кухне, как эмоции и чувства, которые они испытали, увидев её, значительно изменились. В них смешалось восхищение, умиление, даже отчасти неверие, сопоставляя с прошлым её образом.

— Эй, Лайм, а она и в прошлом была такой красивой? — спросил Данни.

— Д-даже не знаю… — удивленными глазами глядел он.

И Эрих разделял их чувства. За два года развязной жизни Марии он привык к ней неряшливой и потрепанной, не следящей за собой и за своей красотой, но стоило ей немного привести себя в порядок, как сразу произвела воистину мощный эффект.

— Спускайся, Мария, — позвал Эрих, — сейчас тебе твоего любимого чая налью.

— П-привет, — скромненько поздоровались парни почти в один голос.

— Здравствуйте, — робко ответила Мария и тут же спряталась за спину Зоренфелла, вцепившись ему в руку.

— Как маленькая, ей богу… — выразился Зоренфелл, впечатленный таким неожиданным действием для девочки её возраста, а тем более для «бывшей» пацанки-рокерши.

Пара присоединилась к чаепитию, сев рядом с остальными за стол. Мария заметно стеснялась компании такого количества сверстников и, по всей видимости, опасалась их, вспоминая то, чем они в прошлом промышляли.

Парни заметили её волнение и пусть сами испытывали похожие чувства, но нашли в себе смелость исполнить то, ради чего пришли:

— Мария, мы были не правы… — начал Данни.

— Прости нас за то, что мы натворили два года назад, нам очень жаль, — продолжил Лайм.

— Извини нас, мы поступили не по-мужски, — закончил Квинн.

Для эффектности они встали со стульев, сделали легкий поклон, опустив взгляд, и говорили все четко и внятно.

— Х-хорошо… — шокированная таким жестом, ответила Мария.

«Думаю, она даже зла на них не держала… Как, в общем-то, и на самого Тобена. Она просто боялась возвращаться в тот мир, в котором оказалась по их вине. Не хотела терпеть издевательства… — пришел к выводу Зоренфелл, глядя на неё. — И как же все-таки изменился её характер, когда я снял с неё маску грубости. А ведь она и сама её носила не с большим энтузиазмом».

— Фух… Не знаю, что бы я чувствовал, если бы она меня не простила… — высказался Данни.

— Да все равно на нас, — решил опровергнуть Квинн, — мы виноваты.

— Главное то, что теперь все хорошо! — улыбчиво выделил Лайм.

— Ты же теперь пойдешь в школу? — поинтересовался Данни. — Меня совесть загрызет, если нет… — расстроенно пробормотал он.

Как оказалось, остальные двое друзей солидарны с такой позицией. Пусть они только сегодня узнали о всей тяжести той шалости, но уже захотели все исправить. Зоренфелл это понимал и такие решительные действия вызывали восхищение.

— Пойду, — кивнул Мария, чем вызвала радость у парней.

Но больше всех счастлив был именно Эрих, который размешивал сахар в чашке чая. Он скрывал это чувство, показывая всем свою большую спину, но Зоренфелл понимал это без слов и вида потому, что своими глазами успел заметить, как сильно переживал отец за свою дочь.