Шрифт:
— Вот те на, идиоты же…
— Но не думаю, что тебя узнают, ты ведь образ свой сменил.
— Тогда как ты узнал обо мне?
— Знающий подсказал. После получения титула Короля я воспользовался единственным шансом узнать о тебе.
— Ты тоже балбес… — тяжело вздохнул Зоренфелл.
— Зови как хочешь, но я доволен! — лыбился Эмбер до ушей. — Кстати, раз уж мы друзья, то может номерами обменяемся?
— Хотел бы еще раз встретиться?
— Конечно! Я многое у тебя спросить хочу!
— Ну, без проблем, — записал Зоренфелл ему свой номер телефона. — Может и ты понадобишься мне как-нибудь.
— Только свисни!
— Получается, ты только ради встречи с так называемой легендой сюда пришел?
— Ага, но этого того стоило, — довольно бормотал он.
— Ну и дурак же ты…
Остаток пути они провели за разговорами об «улицах». Зоренфелл не просто так принимал его компанию. С одной стороны, он считал, что Король может обезопасить его спокойную жизнь, не подпуская всяких дебилов к нему за дракой, с другой, Зоренфелл делал ставку на то, что Эмбер станет и вправду неплохим для него другом, которого можно изучить, ведь не каждый может стать Королем…
Глава 11
— Привет.
— Привет, пап.
— Как ты там? Хорошо кушаешь?
— Да, нормально все, учусь понемногу.
— В неприятности не влипаешь? Ты ведь тот еще сорванец, — с усмешкой произнес отец.
— Не пришлось пока что, все впереди.
— Я тебе дам впереди! — шутливо ответил он. — Друзей завел себе?
— Да, проблем с этим не было. Как вы? Как мама?
— Работаю-работаю, что ж еще… — тоскливо произнес папа. — За квартиру, кстати, оплатил недавно, так что можешь не беспокоиться…
— Ага.
— Маме уже лучше, стала более разговорчивой и улыбчивой в последнее время, аж сердце радуется.
— Вот как, замечательно, — улыбнулся Зоренфелл, глядя с балкона на рассвет.
— Да, я тоже очень рад, — тихонько произнес отец.
— Ты приезжать пока не собираешься?
— К сожалению, нет, график забит… Извини.
— Ничего страшного, просто спросил. Я же понимаю.
— Тебе хоть не одиноко там, Зоренфелл? Приглашай друзей в гости хоть время от времени, веселись.
— Не волнуйся, со мной все хорошо, ты же меня знаешь.
— Как я могу не волноваться о тебе, сынок? Я, конечно, верю в тебя и твою самостоятельность, но до сих пор корю себя за то, что мы тебя оставили совсем одного…
— И кто за кого должен волноваться? — усмехнулся Зоренфелл. — Это ведь я настоял на том, чтобы остаться здесь… У тебя выходной сегодня?
— Нет, сегодня попросили отработать смену.
— Пап, тебе бы стоило взять небольшой отдых.
— Не учи ученого, мелочь! Батя знает, что делает! — бурно ответил он.
— Показываешь свою бодрость? Я ведь тебя тоже знаю.
— Мгм… Не важно, — усмехнулся отец.
— Рад, что ты в добром здравии.
— Ты заговорил как дед…
— До дедушки мне еще далеко, — засмеялся Зоренфелл.
— Звони хоть время от времени, я ведь скучаю.
— Хорошо, — кивнул парень. — Ты тоже держи меня в курсе всех новостей, пап.
— Да были бы они… — расстроенно ответил он.
— Не важно какие, просто и ты звони.
— Постараюсь. Мне уже собираться нужно.
— Ладно, до скорого.
— Пока-пока.
— Хм… Кофе сделать что ли… — пробормотал себе под нос Зоренфелл, повесив трубку.
«Как же бесит, что я не могу никак помочь маме, даже владея этой чертовой способностью…» — подумал Зоренфелл с толикой гнева.
В прошлом Зоренфелл пытался помочь своей матери с болезнью, которая начала её одолевать пять лет назад. Тогда еще она лежала в местной больнице и ей пытались оказать медицинскую помощь, но никто так ничего и не смог сделать, объяснив это тем, что болезнь оказалась запущенной. Из-за этого случая Зоренфелл и обнаружил слабую сторону своей силы…
Он хотел вернуться подальше в прошлое, когда болезнь была на ранней стадии, но ничего, к сожалению, не вышло, а виной тому ограничения сохранений — ты не можешь вернуться в прошлое больше, чем на три месяца. Объяснения никакого нет, просить помощи не у кого, оставалось только ждать и надеяться на удачу и силу воли матери, чтобы та превозмогла настигший её недуг.
Тяжело из-за этого пришлось не только маме Зоренфелла, но и остальным членам семейства. Именно это несчастье негативно повлияло на характер Зоренфелла, из-за чего он и вышел на «улицы». В большинстве своем он винил самого себя, свою беспомощность.