— Знаю, парочка парней с «улиц» выразили желание присоединиться уже не к Королю и его банде, а именно к Юнгар. Кажется мне, что такой поступок Эмбера перевернет «улицы» и заставит многих хулиганов задуматься над тем, что они делают и для чего, — ловко орудуя столовыми приборами, рассуждал Жеррар. — Погоди-ка… Не уж-то такого эффекта ты и ожидал?

— Именно, Знающий, — кивнул парень. — Зацепи известного, подтолкни его к изменениям, как ты сделал это со мной, и образуй цепную реакцию. Я понимаю всех тех ребят, что бродят по «улицам», знаю, что всех что-то да тревожит, но и у каждого из них есть будущее, которое нельзя пустить на самотек, какими бы они ни были. Хоть как-то, но я хотел им помочь. Однако вышло так, что получилось помочь не только кучке драчунов, но и простым людям, чтобы они изменили свои взгляды на ребятню. Порицание сменится благодарностью, и другие хулиганы начнут завидовать, разве это не здорово?

— Безусловно, Зоренфелл, но как бы это не обернулось злобой по отношению к Юнгар.

— Юнгар набирает обороты, но и без этого они довольно сильны, а командная работа у них на высоте, так что, думаю, ничего с ними страшного не случится. Одни признают силу, другие присоединятся — такой итог станет уже отличным.

— Да ты прям повзрослел, Император, не узнать. Уже не тот скалящийся мальчуган, что был раньше, — усмехнулся слегка Жеррар от воспоминаний. — Однако что-то мне подсказывает, что ты не просто так решил меня навестить да поговорить о произошедших событиях… Что-то случилось, так ведь?

— К сожалению, да, — поник Зоренфелл.

Юноша собирался с мыслями, искал в себе силы поговорить об этом случае. Ранее, когда он общался с Жерраром и Судьбой, ему было проще душевно, так как он отвлекся от грустных эмоций, но сейчас они нахлынули вновь, ведь все взаправду, ведь ничего не изменить, как бы ты ни старался.

— Можешь не торопиться, — поставил Жеррар чашку кофе над поникшим парнем.

Теплый пар ударил по лицу юноши, а нос невольным желанием вдохнул этот чарующий и успокаивающий аромат горячего напитка. Именно такая чашка кофе с молоком и помогла Жеррару в прошлом достучаться до непробиваемого паренька.

Зоренфелл опробовал и ощутил нотки ностальгии всеми рецепторами.

— Пару часов назад моя мама… впала в кому, — тяжело произнес Зоренфелл. — Я не знаю, что мне теперь делать… Это произошло на моих глазах, я приехал сегодня, чтобы навестить её, но…

— Бог мой… — опешил Жеррар и замешкался.

— В прошлом, когда маму положили в больницу без нормального диагноза я был бесполезен, я вышел на «улицы» и творил беспорядки. До сих пор её состояние не изменялось, но сейчас она покинула нас, ушла в глубокий сон… Я боюсь, Жеррар… Боюсь того, что будет дальше… — с грустью и тоской говорил юноша. — Мне больно от того, что я ничего не могу сделать…

— Зоренфелл, тебе нужно быть сильнее духом в первую очередь ради своей мамы. Ты ведь и сам знаешь, что она бы нисколько не обрадовалась, если бы увидела тебя в нынешнем состоянии. Пойми, что есть вещи, которые нам неподвластны. Не твоя вина в том, что произошло с твоей мамой, не тебе себя корить за то, что ты ничего не можешь сделать.

— А кто виноват? Почему всё это происходит именно с ней?

— В том и дело, то не нужно искать виноватых. Нужно верить в свою кровь, верить в силу своей мамы, что она сможет перебороть все недуги ради своей семьи. Мне ли говорить столь очевидные вещи?

Зоренфелл понимал. Он все понимал, но не мог принять такой несправедливости. В речи Жеррара он находил себя, когда пытался поддержать папу. Но это просто невозможно… Невозможно держать себя в руках, быть твердым и несокрушимым, когда беды случаются с твоими близкими.

— Знаешь, Зоренфелл, думаю, твоей маме есть кем гордиться, — вышел он из-за барной стойки и прошел к Селлине, неся в руках сладкий десерт. — Просто посмотри на себя со стороны. Кем ты стал, чего добился, что делаешь сейчас. Разве не с твоей помощью организован тот же Юнгар, помогающий людям? Разве ты сам не изменился в лучшую сторону? До меня дошли слухи, что ты лучший ученик в школе — разве это не круто? Ты должен добиться больших успехов, чтобы похвастать перед мамой к её пробуждению. Обрадуй её, сделай счастливой — это в твоих силах, этим ты и должен беспокоиться. Хотя, она будет рада уже тому, что ты у неё есть, смекаешь?

Парень не находил в себе слов ответа. Зоренфелл никогда ни к чему не стремился, не было цели, к которой он мог бы стремиться и даже так, им мама может гордиться? Юноша считал, что все делает для себя, ради собственной выгоды, ему и в голову не приходило, что его успех может обрадовать кого-то другого.

«Мама станет счастливой от моих успехов? Есть ли в них смысл, если они ничем не могут никому помочь? Толку от пары каракуль в журнале, если их нельзя реализовать? Не понимаю… — думал Зоренфелл. — Знаю… Я вспомнил! Мама хотела, чтобы я нашел настоящую любовь, ведь она так была счастлива вместе с папой и хотела, чтобы я смог понять то, о чем она говорила. Всегда твердила о правильном выборе, не искал порочных… Не из-за этого ли желания я стал искать девушку? Поэтому-то я и прослыл бабником в школе, но я совсем забыл об этом… Забыл о том, чего хотела мама…»

Зоренфелл, казалось, нашел то самое нечто, к которому стремился пару лет, но о котором в процессе и вовсе забыл, изучая людей и получая от них все больше и больше негодования. Однако сейчас все иначе!

— А слухи не врали, Император собственной персоной посетил «улицы» … Рад встрече, — раздался из-за спины знакомый голос. — Вот уж не думал, что мы встретимся так быстро.

— Две легенды посетили моё кафе разом, вот так случай…