Шрифт:
— Чего?! — опешил Король. — А-а… А какого хрена вы здесь так спокойно сидите и разговариваете?!
— Не кипишуй, Король, мы вроде как товарищи… с недавних пор, — добавил в конце Крейг.
— Как-то так, — кивнул Зоренфелл.
— И как ты так только умудряешься… Ведь из-за него похитили Марию и по его вине ты получил эти травмы!
— Не из-за него, а из-за его людей. Пусть он и их глава, но они самовольно все устроили, за что и поплатились. В любом случае, не столь это важно, главное, что никто не пострадал, а вам еще и лучше от этого стало.
— Да, но… А хрен с ним, — уселся Эмбер рядом с Зоренфеллом. — Начальник, можно зеленого чая?
— Конечно! — принял заказ Жеррар.
— Ну-ка, Император, расскажи как ты пересекся с Королем, мне даже стало интересно, — спросил Крейг.
— Да история, по сути, банальна, но необычна… — начал он рассказывать.
— Давненько мое кафе не было таким людным, — пробормотал довольно себе под нос Жеррар.
Компания из трех известных личностях еще не один час сидела и болтала друг с другом за теплыми напитками уютного кафе Знающего. Селлина, или же Судьба, многое успела для себя заметить, наблюдая за Зоренфеллом и его так называемыми товарищами. Например, то, что враги могут стать друзьями; что и зло может быть хорошим; что противоположности притягиваются, а также многое другое…
Глава 39
— Эй-эй-эй, мы и вправду в тот раз помогли самому Императору?
— Видать, да…
— Тогда не удивительно, почему там такая толпа уже валялась. Глянь, у него руки все перевязаны, впрямь он.
— Это получается, что братан нашего Короля сам Император?
— Внатуре, они же хорошо ладили!
— Блинский, вот крутяк, мы помогли Императору в драке! Были в одной команде!
— Слух, а разве не благодаря ему мы стали Юнгар?
— Точно ведь, перед тем, как Король сделал нам то предложение, он говорил с Императором…
— Да-да, Император еще перед этим с офицером поговорил, по любому его заслуга.
— Я и не думал, что такой человек, как он, станет поступать подобным образом…
— Это же получается, что и мы с ним можем спокойно поговорить? Он нам ничего не сделает? А то я помню, что о нем рассказывали, когда он еще на «улицах» тусовался, каждому встречному морду бил.
— У тебя к нему вопросы что ли есть?
— Да не, ну… круто же!
— И все-таки я ему благодарен.
— За Юнгар?
— И за это тоже, но вы же заметили, как Король изменился за последние пару недель? Он решил с нами стать не просто одной бандой, а друзьями… Я ушам своим не поверил, когда услышал от него такое, да «уличные» бы и вовсе не поняли прикола.
— Думаешь и это заслуга Императора?
— А кто еще мог оказать на Короля такое влияние, сам подумай? Он ведь своевольный и все делает по-своему, а тут…
— Да, согласен…
Немало людей были потрясены появлением Зоренфелла на темных закаулках «улиц», но больше всего настоящие участники Юнгар. Так как все из них пришли на «улицы» после ухода Императора, то и в лицо его никогда не видели, из-за чего даже не подозревали о том, кому совсем недавно помогали в драке.
Впервые за последние пару лет «улицы» тряслись от обсуждения одной темы, одной личности. Титул Императора уже стал невероятным феноменом, однако сам Зоренфелл сильно изменился как личность с тех пор. Тот страшный и кровожадный монстр, наносящий поражение каждому встречному остался в прошлом, как легенда, как миф. Скажи любому хулигану сейчас, что Император стал помогать людям, не беря ничего взамен, все бы дружно рассмеялись. Однако правды не изменить, времена меняются.
Сам же юноша не давится тщеславием на счет своего титула или силы. Он скорее воспринимает его как вынужденное бремя за ошибки прошлого. Тем не менее, ошибки и делают нас теми, кем мы являемся сейчас. Те знакомства, тот опыт, те решения, что он принимал — всё благодаря той единственной ошибке, одной негативной эмоции. Не странно ли, что твою жизнь определяет всего одно легкое мгновение?
— Зоренфелл.
— Чего?
— Куда мы едем?
— Ко мне домой. Там, наверное, все за меня волнуются, я ведь уехал, словом не обмолвившись.
— Какая другим людям разница до того, где ты находишься? Разве ты не свободен?
— Дурёха, беспокойство друзей и близких не означает то, что я кем-то скован. Да, я свободен, со своей способностью даже больше, чем кто-либо другой, однако это совсем не значит, что другие меня связывают, всё иначе — здесь проявляются наши взаимоотношения, забота, только теплые чувства, понимаешь?
— Не совсем, но, думаю, мне под силу с таким разобраться…
«Блин, поверить не могу, что я машинально назвал саму Судьбу дурёхой… — осознал вдруг Зоренфелл. — У меня там древо резко не пошатнулось от таких слов? Хотя, она, скорее всего, и не знает о таком оскорблении, может о глупости знает, но не о таком, это ведь разговорное, так ведь?»
— Но все-таки люди странные.
— Это безусловно, но что именно тебе сейчас не понятно?
— Вы слишком противоречивы. Ваши понятия о доброте и зле очень сложны и имеют немало путей осознания этого смысла…