– Да-да! Я вспомнила! – просияла она и бросилась в прихожую.

Василий пошел за ней следом и увидел, что дверь уже открыта и на лестничной площадке стоит незнакомый мужчина.

– Вот, Вася, познакомься, – радостно прокричала Ольга. – Это Степан! Степан, это Василий!

Лицо Степана словно рисовал Пикассо. Бесформенное, оно сплошь состояло из треугольников и квадратов, плавно наползавших друг на друга. Светлые, плохо подстриженные волосы свешивались на все эти впадины и выпуклости так, что разглядеть физиономию не представлялось возможным. Дешевая серая рубашка в полоску с короткими рукавами, из которых торчали тонкие, бледные, поросшие рыжим волосом руки. Заношенные штаны со следами стрелок и кеды. Возраст Степана он определить не сумел. Может, тридцать, а может, и пятьдесят. В руках тот держал синюю осеннюю куртку, зачем-то снятую на стылой лестничной площадке.

Василию очень не нравилось, когда незнакомые люди приходили к нему без предварительной договоренности. Тем более, что несмотря на незапоминающуюся внешность он сразу понял, что Степан – тот самый тип, который следил за ним три дня назад. В затылке появилось уже знакомое жжение, и ярость выморозила сознание, придав остроту восприятию и замедлив ход времени.

Сочтя молчание за приглашение войти, Степан шагнул в прихожую, но понять, что допустил ошибку, не успел. Несильно, но чрезвычайно точно Василий ударил его ногой в пах. Степан согнулся от боли и, хрюкнув, вывалился обратно на лестничную площадку. Василий повернулся к Ольге, стоящей с открытым ртом, аккуратно взял ее за руку, развернул лицом к дверному проему и легким пинком отправил валяться рядом со Степаном. Неторопливо закрыл дверь и с любопытством приник к дверному глазку.

Степан, громко мыча, лежал на боку, подтянув колени к груди. Ольга, придя в себя, разразилась потоком отборной ругани и стонов. Шум на площадке привлек внимание соседки тети Тани – старинной подруги бабушки, ныне запойной побирушки, которая за стакан-другой стирала, прибиралась у него в квартире, а бывало, даже жарила картошку. Которую, впрочем, сама и съедала.

– Васька! Паразит! – закричала инициативная соседка. – Ты зачем людей калечишь, нехристь! Я вот ОМОН сейчас вызову!

Василий заинтересовался. Прижавшись плотнее к глазку, у лестничных перил справа заметил верхнюю часть большого пакета, из которого торчали бутылочные горла.

Неторопливо пощелкав замком, открыл дверь и дружелюбно сказал:

– Ладно, заходите, потерпевшие. На таком полу и простатит недолго заработать. Тебя, Оля, это тоже касается.

– Васечка! – вторила ему тетя Таня. – Так это друзья твои? А я-то, старая, подумала невесть что…

– Теть Тань, – прервал ее Василий, – попозже зайди.

Согнувшись и держась за живот, Степан проследовал за Василием на кухню. Следом радостно цокала каблуками Ольга. Водрузив пакет на стол, она ловко вынула из него три бутылки водки, мясную нарезку, батон и банку соленых огурцов, не переставая при этом громко нести какую-то околесицу и похохатывать. Василий уселся на свое излюбленное место у окна, Степан же притулился у стола, все еще держась за поврежденное место.

– Что, не отпускает? – равнодушно спросил Василий. – Надо на пятках попрыгать.

Степан отрицательно мотнул головой и, открыв бутылку, разлил водку в два стакана – себе и Василию. Взял свой и одним махом перелил содержимое в глотку.

– Ты, я смотрю, тренировался, – одобрительно заметил Василий, делая глоток.

Ольга тем временем сменила тему и, гремя посудой у холодильника, уже привычно принялась бранить Василия за грязь, которую он развел на кухне.

– Я, пожалуй, успокою ее на время, – сказал Степан и, крякнув, поднялся со стула.

Подойдя к стоящей лицом к холодильнику Ольге, засунул руку ей под волосы и с хрустом сжал шею. Голова Ольги безвольно ткнулась в холодильник и девушка замерла, чуть согнув ноги. Руки расслабленно повисли вдоль тела.

Проделанная Степаном манипуляция Василия очень заинтересовала. Он встал, приблизился к неподвижной, упирающейся лбом в дверцу холодильника девице и откинул прядь волос с левой стороны. За ухом, ближе к основанию черепа, находилось небольшое отверстие шириной с большой палец. Отверстие выглядело как естественное образование и чем-то даже напоминало пупок. Возникло сильное желание засунуть палец внутрь.

– Я бы не советовал, – произнес Степан. – Поговорить не даст. Включишь позднее.

Василий прислушался к дыханию расслабленно стоящей Ольги. Судя по всему – просто спит. Но было непонятно, как она может спать стоя, опираясь лишь лбом на дверцу холодильника.

– Это чудище… Оно случайно дуба не даст? – спросил Василий, повернувшись к Степану. – А то… Не хотелось бы с трупом возиться.

– Не беспокойся, – ответил Степан, доливая водку в стаканы. – Для них это нормально.

Василий пожал плечами и вернулся на излюбленное место у окна.

На этот раз чокнулись и захрустели солеными огурцами.

– Что тебе надо, мурзилка? Зачем следил за мной? – нарочито грубым тоном задал Василий два вопроса подряд, глядя в окно.

Рука Степана, державшая стакан, дрогнула, и он поставил его обратно на стол.

– Василий, – неловко кашлянув, сказал он – Я просто хотел убедиться, что… Что у тебя все в порядке. Вопрос очень деликатный, ты постарайся… спокойно отнестись. У меня к тебе письмо от бабушки.

– Степа, – усмехнулся тот, – бабуля давно умерла. Есть что-нибудь более деликатное?