— Мир… а почему тогда я ничего не почувствовала, когда эта рожа ведьминская уводила детей? — оказывается, моя голова еще могла что-то соображать, и вопрос назрел сам собой.

— Потому что чуйка срабатывает на непосредственную опасность. Если детворе не собирались причинять вреда…

Я задумчиво кивнула. Окей, один повод для убийства с особой жестокостью из списка вычеркиваем!

— Пойдем, — Мир встал и потянул меня за руку. — Что-то мы надолго господ гуманистов без присмотра оставили. Боюсь, Елистратов твой один с ними не справится!

“Мой Елистратов со всем справится!” — мрачно подумала я, но поднялась со ступенек и пошла за Мирославом, анализируя и раскладывая на составные не слишком привычное ощущение — свою руку в чужой ладони.

Вернувшись, я первым делом окинула взглядом Максову гостинную, ища следы кровавых зверств — не нашла. Уф, слава богу!

Бронислав сворачивал тугим кольцом несостоявшийся кляп, Адка сидела на подлокотнике дивана над плененной девицей, Макс на диване — но с другого его краю.

Я пригляделась к пленнице — темные волосы вороньим гнездом, связанные руки поджаты к локтями к животу, запястьями к груди, и характерные прерывистые вздохи из середины этого сжавшегося комка.

Понятно, ревем-с. Как ломать волю человека, ничего плохого тебе не сделавшего — так это мы взрослые. А как отвечать за свои поступки — так сидим в слезах и соплях.

Гуманисты выглядели раздосадованными. По крайней мере, та, что помладше и девочка. Тот, что покрупнее и лысый, казался скорее задумчивым.

Предчувствуя, что ответ на мой вопрос меня не порадует, я всё же спросила с робкой надеждой:

— Что удалось узнать?

— Не так много, как хотелось бы, — признался Бронислав и уселся в кресло. — Нашу барышню зовут Ирина Борисовна Святина, по ее словам. Семнадцати лет отроду. Мои люди сейчас пробивают, что это за зверь такой. Будут результаты — поделюсь. Так вот, если она не врёт, а она вроде бы не врёт — то противоправные действия против Максима Михайловича Елистратова она совершала не по собственной инициативе, а по прямой указке своей старшей. Попытка похищения малолетних детей Колобковой Елены Владимировны тоже была выполнена по ее распоряжению.

Нет, не бог весть какие шокирующие откровения, так-то: вряд ли сопля, не достигшая возраста избирательного права, рассчитывала сама подмять источник. Логично, что она делала это для кого-то.

— Информация о том, что твои дети немножко нетипичны, просочилась из поликлиники. Кого-то заинтересовали анализы, которые вы делали, когда началась инициация. — Бронислав рассказывал всё это, не сводя глаз с Ирины нашей Борисовны.

Меня кольнуло чувство вины — черт, так и знала, что выйдут нам боком эти анализы!

— В принципе, нормальный человек ничего из обычных анализов не увидит, — продолжил Азор. — Барышня по этому поводу знает только то, что про детей её наставнице рассказал кто-то из товарок, подвизающихся в детской поликлинике, так что это только моё предположение. Я думаю, нашелся кто-то, сведущий в… тонкостях. Его заинтересовала клиническая картина, и он сделал пару необычных анализов. Зачем наставнице дети — она не знает, но догадаться не сложно. С Максимом Михайловичем — аналогично. Вызвала наставница, очертила задачу, после чего выдала снаряжение и нужные сведения, и вперед… Имя, описание или хотя бы какие-то приметы этой чудесной женщины установить не вышло.

Бронислав невесело сощурился, разглядывая забившуюся в угол девку.

— Зато удалось узнать, что современные наставницы не гнушаются ставить блоки своим ученицам. Причем, не считают нужным не то чтобы поинтересоваться мнением ученицы по этому поводу, а даже и постфактум о своих действиях известить… собственно именно из-за блока мы ничего больше от нашей птички залетной и не добьемся.

Ога, я поняла по вашим кислым щас, что это нетипичное решение, но хорошо бы разъяснения разъяснить! Для неофитов.

Я перевела взгляд с одной глубокомысленной физиономии на другую и решила, что Елистратов в качестве источника информации мне нравится больше.

— Это очень плохо сказывается на возможностях будущей ведьмы, Лен. — Оправдал мои ожидания Макс. — Все эти действия, совершаемые против воли или за спиной, подрывают уверенность в себе. А для ведьмы уверенность в себе — половина силы.

Я погоняла по черепной коробке эту мысль — что так, что эдак, выходило некрасиво.

— Хорошо, я поняла. О будущем своей подопечной таинственная старшая особо не думала. — Я вопросительно посмотрела на мужиков. — Ну, по сути, мы и так это знали — какая нормальная наставница отправит несовершеннолетнего на такое дело? Но проблемы воспитания ведьмами молодняка нас пока что не касаются, на мой взгляд — у нас своих полно. Что делать-то будем?

— Искать, — Бронислав покачал ногой. — Будем, дорогая моя Елена Владимировна, искать. К сожалению, домой вы с детьми пока что вернуться сможете — я не смогу гарантировать вам безопасность. Гостиница мне в свете последних новостей тоже не нравится — слишком много людей имеют доступ к номерам. В ближайшее время мы подберем дом в частном секторе. Поэтому…

— Поэтому, — перебил Макс, — Будет лучше если вы временно переберетесь в “Тишину”.

И поморщился когда на нем скрестились взгляды двух Азоров: