– Будем угадывать? – догадался парень.

– Да.

Я насторожилась. Уж кто-то, а он уже знает какие карты у меня и какие у султана.

– Ну, так играть неинтересно, – возмутилась я.

– Не спеши. Поскольку Нацтер знает наши карты, я усложняю игру. Называть карту нельзя. Можно изображать, но нельзя повторяться.

– А написать? – поинтересовалась я.

– Тоже нет. Единственная фраза, которую можно произносить это: «Я знаю, что у тебя есть…»

Никогда я раньше не пробовала изобразить карточного короля. Это очень забавное зрелище, особенно, если делать вид, что ровным счетом не понимаешь, что у тебя пытаются выудить.

У Татхенгана король получился просто потрясающим. Он взял со стола в левую руку большое красное яблоко, в правую нож и скрестил их на груди. Нацтер кивнул, но отдавать не спешил. Оставалось определиться с мастью. Татхенган изобразил пальцами ромб. Король бубны.

Нацтер коварно улыбнулся, краешком губ и обратился ко мне:

– Лануф, я знаю, у тебя есть…

После этого встал, прошелся по комнате, затем снял с кресла покрывало, положил его на пол и, глядя на меня, скрестил два указательных пальца.

«Туз крести?» – спросила я мысленно.

Нацтер незаметно для султана кивнул.

«Ты же знаешь, что у меня такой карты нет, почему спрашиваешь? – и догадалась: – Так ты поддаешься! Так нечестно!»

Нацтер пожал плечами и сел.

– Татхенган, я знаю у тебя есть…

Я показала ему две руки с растопыренными пальцами, и вслед за этим изобразила на пальцах сердце.

Вскоре десятка червей была у меня. Играть действительно становилось все интереснее. У Нацтера я выманила пикового короля, а попытка присвоить у султана бубнового туза провалилась.

Труднее всего было изображать вольтов. Даже Татхенган на этом погорел. Пару раз я не поняла, что он изображает, а Нацтер глядя на меня, не выдерживал напряжения, и начинал смеяться.

– Лануф, я знаю, что у тебя есть… – Татхенган уже в третий раз обратился ко мне с немой просьбой об одной и той же карте.

Он, наконец, нашел более легкий способ довести до моего сведения какую он хочет от меня получить. Он просто скрутил из покрывала большую букву «В», а черви изобразил, прикладыванием руки к сердцу.

– Так бы и сказал, что тебе нужен валет червей, – произнесла я, и осеклась. – О, я забыла! Молчу, молчу.

– Смеяться не запрещено, – произнес Татхенган.

Я посмотрела на свои карты, и радостно воскликнула:

– Я выиграла!

Я выложила все карты на стол, отложив в сторону лишние. Четыре десятки, заменяли недостающих тузов.

– Но вы поддавались, так нечестно!

Султан и Нацтер тоже открыли свои карты, и у обоих были собраны свои комбинации.

– Здорово, – опешила я, – так в эту игру нельзя проиграть.

– Можно, – весело проговорил султан, – если очень постараться. Итак, поскольку у нас ничья играем еще раз, но правила я изменяю. Теперь, чтобы взять друг у друга нужную карту, придется либо рассказать анекдот, либо сочинить двустишие с названием карты. Справитесь?

И мы, соглашаясь с новыми правилами, кивнули. Затем разобрав колоду, приступили к самой интересной части игры.

Первой угадывать начинала я:

– Нацтер, тебе нетрудно будет, мне отдать десятку бубен?

Султан многозначительно хмыкнул.

– Пожалуйста, – и Нацтер охотно отдал мне карту.

Я обратилась к Татхенгану:

– Я, конечно, не спешу, туз червовый попрошу.

Татхенган усмехнулся:

– Я бы рад его отдать, только где туза мне взять?

Мы засмеялись, а Нацтер недовольно произнес:

– Может, научите стихами разговаривать, а то я проиграю.

Наступила очередь султана:

– Ну, Нацтер, не пожалей, для меня вольта червей.

– А вот и не угадал! Лануф… – он замялся, и понуро опустив голову, продолжил: – я стихов сочинять не могу, а анекдоты выветрились из головы… – он с тоской заглянул в свои карты. – Наверно, я проиграл.

– Не надо сдаваться сразу. Например, расскажи, что-нибудь смешное из своей жизни, – предложил султан.

– Ладно, но сначала я должен убедиться, что расскажу свою историю не зря. Можно?

Оба ждали, что я отвечу.

– Я согласна.

Нацтер выдержал томительную паузу.

– Ну, тогда, Лануф, с тебя дама пик.

Я засмеялась. Нет давно я так не смеялась. До слез.

– Ну, хитрец, – сквозь смех пробормотала я.

Карты не удержались в руке и рассыпались, падая на колени и на пол. Нацтер сохранял самое серьезное выражение лица. Татхенган некоторое время не понимал, над чем я смеюсь, но когда я собрала карты и разложила их на столе рубашками вниз, поднялся и попросил Нацтера открыть свои карты. Свои он тоже открыл.