– Ты так красиво говоришь. Век бы слушала…

– Почему ты так спешишь от меня избавиться? – догадался он о моем истинном желании.

– Мы говорим о тебе или обо мне? – поспешила я уклониться от ответа.

– Пока о тебе. Тебе понадобится немного терпения, чтобы выслушать меня до конца.

Я глубоко вздохнула и напомнила, скорее себе, чем собеседнику:

– Точно, ты же не давал себе обещание, прошлое не вспоминать. Продолжай.

– Когда маршал обрисовал тебе будущее в первые дни пребывания на Плоскодонке, ты слегла. Потрясение оказалось слишком сильным, но ты смогла найти в себе силы и цели, чтобы выдержать все испытания. Я тогда был груб и невнимателен, и не мог, как следует понять, в чем причина твоей болезни.

– А сейчас? – мне стало интересно.

– Все просто: огню для жизни нужен воздух, а тебе идеи. Без постоянной смены событий и впечатлений жизнь для тебя теряет смысл. И я бы не хотел, чтобы ты опять серьезно заболела или еще чего хуже…

– Умерла?.. – неуверенно предположила я.

Татхенган кивнул.

– И поэтому, я твердо намерен скрасить твое здесь пребывание. Можешь быть уверена, недостатка в идеях и эмоциях у тебя не будет.

– Я пока не совсем понимаю, о чем ты говоришь…

По губам султана скользнула загадочная улыбка, и я поняла, ничего хорошего меня не ждет.

– Тебе надо лишь выбрать одно из двух: мы втроем отправляемся на праздник или на праздник пойдет только Нацтер, а мы будем сидеть и выяснять отношения. Кстати, ты даже, если захочешь можешь потренироваться в стрельбе из «Универса» – я не против… На обдумывание минута.

Я открыла рот, собираясь выразить свой протест, но поняла, что это не имеет смысла. Подавив его в самом зародыше, я встала, и направилась к выходу.

– Ты куда? – встревожился султан.

Я остановилась, повернулась к нему и ответила:

– Сообщу Нацтеру, что ему не придется одному скучать на празднике.

– Там никому не придется скучать. Ты не пожалеешь об этом.

Татхенган последовал за мной в обеденный зал, где мы застали Нацтера за странным занятием. Он подставил стул к одному из портретов, и стоя на нем тщательно его осматривал. Он был так сосредоточен, что совершенно не ожидал нашего появления. Застигнутый врасплох парень, не стал делать вид, что будто бы ничего необычного в его поступке нет. Он так и замер, держась за позолоченную раму картины.

– Это султан Мегрике – Рих Первый, мой отец. Ты заметил что-то необычное?

– Я… нет. Я просто… – Нацтер поспешно спрыгнул со стула.

– Тебе придется отложить на время искусство. Лануф согласилась идти на праздник.

Нацтер вопросительно посмотрел на меня.

– Да, – сказала я. – Это лучше, чем весь день чувствовать себя виноватой из-за того, что Татхенгану пришлось пропустить такое важное мероприятие.

– Скорее, я бы чувствовал себя виноватым, если бы не смог тебя уговорить.

Праздник был в полном разгаре. Большая часть населения ушла в джунгли. Одни стучали палками по стволам деревьев, отчего барабанная дробь слышалась повсюду, другие собирали паутину в корзины и несли ее на плечах в город – дворец. Мы наблюдали за процессом стоя на восточной террасе.

– Зачем они стучат по деревьям? – спросил Нацтер.

– Отпугивают пауков. Когда сборы прекратятся, пауки вылезут из своих нор. Они кусаются, но очень пугливые.

– А для чего собирают паутину?

– Из нее делают нити, которые потом идут на изготовление одежды, лекарств, украшений, применяют в строительстве и много еще чего делают.

Я не была в восторге от увиденного. И даже загрустила от мысли, что придется провести на террасе весь день, но султан вскоре развеял мои мрачные предположения.

– Они уже заканчивают, нам пора на центральную площадь.

До площади мы долетели на султанском катере. С нами летели шестеро вооруженных до зубов охранников.

– Это необходимо? – спросила я султана, указывая головой в сторону охраны.

– Мое положение обязывает производить должное впечатление.

Те из жителей, которые не участвовали в сборе паутины, готовили торговую площадь к празднику: украшали цветами, красочными плакатами, развешивали фонари. Всюду куда ни глянь пауки. Разных размеров, расцветок, к счастью все они были только нарисованы на плакатах, стенах домов и окнах.

В воздухе витало предчувствие веселого торжества. Женщины, одетые в маски и яркие платья, выкладывали товар, и, завидев редких прохожих, начинали их зазывать. Я, конечно, не понимала их речи дословно, но знание языка в таком деле особо не требовалось. Продавец и покупатель при желании всегда могли договориться.

– Выбирайте, что понравится, я потом расплачусь с ними, – сообщил нам султан, но прежде он позвал жестом руки старого человека. – Познакомьтесь, это Эйл.

Эйл удостоил нас легким поклоном.