Ивон приметил мальчишку и понял, что тот может ему пригодиться. Ведь он вхож в любые двери.

Только бы он говорил по-французски!

В одно прекрасное утро юнга подошел к пироженщику и спросил:

– Скажи, этот ресторан принадлежит твоим родителям?

Тому явно польстило внимание матроса. Важно выпятив грудь, он ответил с грубоватым парижским акцентом:

– О-ля-ля! Да это всего лишь забегаловка! Убогий трактир!

К счастью, парнишка говорил по-французски. У Ивона отлегло от сердца.

– Я просто так спросил, потому что у тебя очень довольный вид. Я и подумал, что твои родители – владельцы ресторана.

– Довольный? Ну а чего же мне быть недовольным? Я ведь тоже плаваю.

– Плаваешь?..

– Конечно! В чане с водой. Мою посуду, тряпки… Люблю бегать с поручениями.

– Ты носишь товар по городу?

– Да… То есть… в тюрьму. Другие носят к богачам и получают чаевые.

– А ты?

– А я таскаю арестантам отбросы из дядюшкиной кухни.

– Твой дядюшка?..

– О! Это законченный негодяй. Полгода назад вызвал меня из Франции, чтобы обучить делу. А гоняет, словно негра.

– Бедняга!

– А ты что здесь делаешь? Ты моряк?

– Да!

– Здорово! Вот это дело!

– Ну, в этой работе от многого зависишь. Иногда бывает не очень-то весело.

– А где твой корабль? Ты мне его покажешь?

– Мой корабль на дне морском!

– Ого! Вы потерпели кораблекрушение?!

– Да! И в этом, доложу тебе, мало романтики.

– У тебя ни гроша?

– Точно!

– Послушай! А что, если попробовать устроить тебя на кухню? Это не так плохо, если нечего есть.

– Что делать! Я согласен. Мне бы тоже хотелось бегать туда. – Ивон показал на тюрьму. – Чем их там кормят?

– Что перепадет, то и едят.

– И ты можешь туда заходить, видеть узников?

– Конечно!

– Каким образом?

– Там есть внутренний дворик. Их выводят три раза в день на прогулку. Тогда-то я и прихожу со своей корзиной.

– Я хочу посмотреть.

– Тебе скоро надоест. Это не так интересно, как кажется.

– Неужели интереснее глазеть на прохожих да на коляски?

– Эх! Был бы я на твоем месте, с утра до вечера только бы и делал, что гулял.

– А жить на что?

– Послушай, если хочешь, могу отдать тебе побрякушки.

– С ума сошел! Хочешь меня посадить?

– Болван! Побрякушки по-нашему – это отходы с кухни… Понимаешь?

– Так бы сразу и сказал! Отдай мне завтра корзину и можешь часок погулять.

– Ты это делаешь ради меня?

– Но ведь ты же выручаешь меня, обещаешь подкормить.

– Да, но у тебя нет фартука и куртки…

– Дашь мне свои!

– Ты немного крупнее меня, но это не беда. Брюки, пожалуй, подойдут.

– Думаешь, меня пропустят?

– Ерунда! Скажешь охраннику, что только вчера поступил на работу к месье Дюфуру.

– А! Твоего дядю зовут месье Дюфур? Подходящее имя для булочника!

– Ладно! Ладно! Не смейся! Охранник проведет тебя во двор, и ты увидишь тамошних обитателей. Я назову тебе цены, ты все продашь, а потом встретимся за рестораном. Там, где строят дом.

– До завтра!

– Пока!

– Будь здоров!

Они пожали друг другу руки и расстались как старые приятели. Продавец шмыгнул в тюремную дверь, а Ивон, довольный сегодняшним днем, направился к отелю, обдумывая, как лучше использовать подвернувшуюся возможность.

На следующий день приятели встретились вновь. Они потоптались возле тюрьмы, обошли вокруг здания и побежали на стройку, чтобы обменяться одеждой.

Ивон облачился в белую курточку, повязал на шею салфетку и водрузил на голову корзину. Его новый знакомый надел матросскую форму, сдвинул набекрень берет и к тому же закурил огромную сигару.

Мальчики остались довольны друг другом.

– Настоящий матрос! – засвидетельствовал Ивон.

– А ты смахиваешь на торговца! Запомни цены: двадцать су note 284 за волован, десять су – бриоши note 285 , пять су за кулич, пять – за безе, одно су – апельсин, одно – сигара…

– Там можно курить?

– Конечно. Только следи, чтобы никто не влез в корзинку. Знаешь, там такая публика…

– Не беспокойся! Буду смотреть в оба!