— Что-то случилось? — услышала я голос Петермана.

Подняла голову. Он стоял, облокотившись на машину агронома, и предавался своему любимому занятию — курил. И так мне захотелось составить ему компанию, что, ни взирая на некоторое стеснение в обществе начальства и негласную субординацию, немного нагло поинтересовалась:

— Не угостите даму сигареткой?

— А не мала для того, что бы сигаретками баловаться? — в тон мне ответил он.

Вот тут я реально психанула. Мало мне нервы Луганский трепет, так еще этот выпендривается.

— Ну и ладно. Пойду у мужиков попрошу. Они не такие жадные.

Крутанулась и гордо направилась в строну посадки, где водители ждали своей очереди на загрузку.

— Подождите! — окликнул меня Петерман, — Я пошутил.

Я затормозила и, обернувшись, недоверчиво посмотрела на мужчину. Он стоял, казалось в абсолютной растерянности. Невольно ухмыльнулась, очень довольная собой и вернулась обратно на исходную позицию.

— Господин Петерман, можно вам задать вопрос? — потянулась за сигаретой, но покрутив ее между пальцами, поняла, что курить расхотелось.

— Ян, — ответил он.

Я непонимающе посмотрела на него.

— Простите?

— Зовите меня по имени, а то это ваше «господин Петерман» звучит как-то… не очень, — объяснил он.

— А-а-а, — протянула я, — А как по батюшке?

— Лучше не надо.

Понимающе покивала. Не надо, так не надо.

— Вы хотели задать вопрос, — напомнил мне немец.

— Хотела. А когда приедет ваш водитель?

Он криво улыбнулся и поддел:

— Что не терпеться избавиться от моего общества?

Ой, как неудобно. Знаю, иногда мне явно не хватает чувство такта. Сначало говорю, а потом думаю.

— Нет. Что вы? Просто я хотела доехать до тока…

Больше сказать я ничего не успела.

— Николавна!!! — раздался, дики ор Василича, — Давай, скорее, поехали чай пить, пока Колян все Томкины плюшки не поел!

Я почувствовала, как у меня запылали уши от стыда. Василич — это просто находка для шпиона. Вот, что теперь подумает обо мне Петерман? Неловко потопталась на месте, пошаркала ножкой, и наконец подняв на немца смущенный взгляд, осторожно поинтересовалась:

— А вы сегодня завтракали?

Я ожидала, какой угодно реакции, но только не того, что он весело рассмеется и, подхватив под руку, потащит в сторону посадки, где поджидал Василич на своей «Ниве».

— Позавтракал, но вам, похоже, завтрак не помешает.

Это он так тонко намекнул, что меня откормить бы не мешало? Фу, как некрасиво. Нет, я конечно за последний месяц сбросила пару кило. И это при моем-то росте. Одежда стала заметно свободнее. Так это естественный процесс. Летом все худеют.

Пока я пыталась понять стоит ли обижаться на слова Петермана, мы добрались до посадки. Василич увидев меня в компании высшего руководства, вытянулся по струнке, втянул живот, расправил плечи и поздоровался так, словно честь отдает главнокомандующему.

За все время знакомства с нашим господином немцем, я одного понять не могу — чего его все так бояться. Нормальный он мужик. Да, характерный. Да, немного высокомерный. Но если делать поправку на его положение, то это все это естественно. За всю свою карьеру я со всяким начальством успела поработать. Порой попадались такие экземпляры… б-р-р…

— Поехали? — спросила я у Василича.

До зоотехника видимо, наконец, дошло, что Петерман едет с нами и с ужасом посмотрел на меня. Едва заметно пожала плечами. А что я могу сделать?

Прошла ровно неделя, как Тамара Сергеевна под фанфары и шумные проводы сменила место обитания. Если раньше она была «королевой» офиса, то теперь стала полноправной владычицей тока и всей прилегающей территории. Нужно заметить, что уговорив Луганского перевести баклажаниху на эту должность, я нисколечко не прогадала. Во-первых, Тамару Сергеевну будто бы подменили. Никогда бы не подумала, что человек может так быстро поменяться в лучшую строну. Любовь и вправду творит чудеса. С Коленькой своим она помирилась уже на второй день и теперь весовая стала не только местом постоянного воркования снова влюбившихся друг в друга супругов, но и приятное место отдыха для всей нашей честной компании.

И теперь повелось, что как только часы переваливают ближе в десяти утра, все потихоньку подтягиваются на весовую попить чайку с пирожком. У баклажанихи оказались недюжинные кулинарные таланты, коими она потчевала своего любимого Коленьку. И нам перепадало.

Ток встретил нас шумом, гамом и пылью вперемешку с шелухой от пшеницы. Я раздраженно почесала шею от непрошенных воспоминай. Ненавидела, ненавижу и буду ненавидеть ток во время уборки, потому как на собственной щкуре ощутила, как к середине рабочего дня все тело чешется от проклятой шелухи, пота и пыли.