Пустой лодочный сарай пахнет прохладной морской водой и свежей рыбой — верные признаки того, что несколько гоблинов только недавно покинули помещение, так как ни рыба, ни лодка не видели паутину этого эллинга, по крайней мере, десятилетие. Я знаю, этот запах характерен для гоблинов, и, как всегда, меня тошнит.

Эш выходит из-за кучи заплесневелых парусов, её фонарик высвечивает узоры в пыли и грязи.

— Вот тебе и наша горячая наводка, — говорит она.

— Тебе нужны источники получше, — отвечаю я.

— Я не слышала, чтобы твой тролль хоть что-нибудь сдавал в последнее время.

Я пожимаю плечами, не в настроении играть в «У кого лучше стукач?» Гоблинов здесь больше нет, но этот участок доков Черной реки печально известен тем, что привлекает темную толпу. Что-то похуже может скоро случится, а мы без одного человека в команде. Джесси ушёл час назад, чтобы заскочить к Вайяту. Наш куратор не выходил на связь весь проклятый день — не нормальное для него поведение. Совершенно.

Джесси должен был доложить…

Телефон Эш звонит. Она достает его из кармана и проверяет экран.

— Это Джесси.

Подумай о дьяволе, и он появится.

Она хмурится, затем печатает сообщение. Что-то звенит в ответ. Она убирает телефон.

— Мы нужны ему на железнодорожном мосту Коркоран как можно скорее.

— Он сказал зачем?

Её суженные миндалевидные глаза полны беспокойства.

— В сообщении сказано, что он нашёл Вайята.

У меня внутри всё упало. Я бегу к машине, отбивая страх ментальной палкой. Мы почти в миле от того берега реки, и дорога туда бесконечна. Эш молчалива, мужественна, такая спокойная рядом с моим постоянным беспокойством. Корейско-американская инь моей Барби янь. Я благодарна ей за сосредоточенность — это значит, что мне не нужно вести машину.

Приходит в голову мысль позвонить Джесси и потребовать, чтобы он точно сказал, что нашёл, только я не хочу знать. Триады могут пережить смерть охотника, но немногие остаются целыми и невредимыми после потери куратора. Вайят — наш клей. Он должен быть в порядке.

Железнодорожный мост — черное пятно на фоне полночного неба, железный путепровод, возвышающийся над двумя пересекающимися переулками и полудюжиной заброшенных строительных площадок. Коркоран-Плэйс — известное место Падших — дрянной район в центре города без фактических остановок вдоль маршрута поезда. Никто не ходит туда специально. Кроме нас.

Джесси стоит, прислонившись к железной опоре, когда мы приближаемся. Он выпрямляется и бежит навстречу нашей машине. Эш паркуется в тихом переулке, и я выскакиваю прежде, чем заглохнет двигатель.

— Где он? — требую я, кружа перед машиной.

— Где кто? — спрашивает Джесси, вопросительно нахмурив брови. Он смотрит через мою голову, пока Эш захлопывает дверь машины. — Что происходит? Ты вызвала меня полчаса назад, чтобы встретиться здесь. Вы останавливались за кимчи по дороге?

— Да пошел ты, мальчик тако, — фыркает Эш.

Я бью кулаком его по груди.

— Где, чёрт возьми, Вайят?

— Да откуда я знаю, — говорит Джесси. — Его не было дома.

Эш появляется рядом со мной и осторожно отцепляет мою руку от рубашки Джесси.

— Тогда почему ты написал, что нашёл его? — спрашивает она.

Джесси моргает:

— Я тебе не писал.

Узел в моем животе затягивается сильнее.

— Ты не просил нас прийти сюда? — Я боюсь его ответа.

— Я думал, ты меня вызвала.

— Чёрт.

Словно мое гневное проклятие — сигнал для них, рой полукровок появляется из тени — из-под брошенных автомобилей, между опор, будто бы из воздуха. Один прыгает на капот машины. Я насчитала тринадцать, все двигались с обученной легкостью, как боевая единица. Не это у меня ассоциируется с дикими стаями полукровок.

Трое против тринадцати — плохие шансы.

Мы создаем треугольник, спиной друг к другу, когда полукровки замыкают свой круг. Мой пистолет в кобуре на лодыжке, вместе с двумя моими любимыми охотничьими ножами. Собачий свисток на шнурке на шее, спрятан под футболкой.

Страх во мне ослабевает. Адреналин зашкаливает. К чёрту шансы, это то, ради чего мы живём. Они не возьмут нас без боя.

Только они не нападают.

Так дело не пойдет.

— Эй, Джесси, — громко говорю я, — знаешь, что уродливее мертвого полукровки?

— И что? — хмыкает он.

Я смотрю прямо на рыжеволосого полукровку на капоте:

— Живой полукровка.

Он бросается на меня. Без превосходящей скорости и ловкости полнокровного, атака выглядит неуклюжей, но она сигнализирует другим сближаться. Я опускаюсь на одно колено, достаю пистолет и стреляю антикоагулянтом прямо ему в горло. Кровь брызгает мне на руки и лицо, тяжелая и воняющая ржавчиной. Вскакиваю на ноги, заменяя пистолет ножами, и ищу другую жертву.

Эш вращается в гуще полукровок, нанося два точных удара в висок. Самозванный ребенок любви международного чемпиона по джиу-джитсу, она заставляет боевые искусства выглядеть изящными. Я завидую этому. Мои собственные движения сильны, но я всегда чувствую себя неестественной, неустойчивой.