— А почему нет? — огрызнулся тот.

— Но он даже не адепт, а ты магистр…

— Он вампир! Этого достаточно!

— Ах, уже магистр, это прелестно. Давно защитились?

Все молодые люди как один обернулись на голос. Светловолосый вампир стоял по правую руку от мальчика, всё ещё вращавшего над ладонью огненную сферу.

— Глядите-ка, ребята, ещё один вампир, — оскалился задиристый юнец. Он был довольно молод… и, конечно же, никогда не видел князя Эйзенхиэля в лицо. — Да, я вчера защитился, — высокомерно заявил он. — И вы говорите с магистром второй степени!

— Это замечательно, — искренне улыбаясь, сказал князь Элизобарра. — Я очень за вас рад. Только вот незадача: вы теперь не можете драться на дуэли с магом ниже магистра четвёртой степени. Дуэльный кодекс на этот счёт очень строг. — Глаза юноши в красном вспыхнули огнём, но прежде, чем он успел раскрыть рот, вампир задумчиво произнёс: — Я был бы рад предложить вам свою кандидатуру… в конце концов, вы ведь пытались оскорбить не лично лорда Эрлинга, а его клан… однако боюсь, что и в этом случае дуэльный кодекс…

— К дьяволу дуэльный кодекс! — вскричал юноша. — Вы будете драться или нет, трусы?

Князь Элизобарра положил ладонь на плечо стоящего рядом мальчика.

— Погаси пульсар, Северин. Уже поздно. Нам пора.

Мальчик бросил на своего главу клана непонимающий взгляд, но подчинился.

— Ну, нет, — пелена ярости уже застилала глаза молодого боевого мага. — Я вам покажу, как высовываться из своих склепов! Мерзкие твари!

Огненный шар, куда более крупный, но менее горячий и стабильный, чем тот, что вызывал Северин, метнулся в сторону фигур в чёрном. И бессильно опал. Вернее, всосался в блеснувший синеватым светом купол вокруг них.

— Очень хорошо, граф, — безмятежно улыбнулся вампир. — А то я уже стал бояться, что вы отпустите меня живым.

Теперь уже руку в локте согнул он, и над ладонью загорелась шаровая молния. Все четверо молодых магов невольно отпрянули назад. Повинуясь движению пальцев Эйзенхиэля, молния повернулась, словно красуясь, позволяя получше разглядеть свой специфический фиолетовый оттенок и маленькие жужжащие стримеры-отростки.

— Архимаг! — дико, сорвавшись на взвизг, вскрикнул второй магистр боевой магии. — Валим отсюда!

— Поздно, господа, — со светской улыбкой сказал вампир. — Граф Черриз так любезно предложил мне забыть о кодексе.

И метнул молнию вперёд. Она не ударила прямо, как ожидал Северин, а мгновенно распалась на широкий грозовой фронт, сразу перекрывший всю ширину коридора. Сотни молний пробивались между полом и потолком, отражались от стен, и все четыре боевых мага, два магистра и два адепта, лежали на полу, обвиваемые сиреневыми разрядами.

— Они… мертвы? — тихо, едва справляясь с пересохшим горлом, спросил Северин.

— Ну вот ещё, — недовольно повернулся к нему вампир. — Это было бы неразумно. Просто оглушены. Хотя… — тут он улыбнулся, снова сверкнув клыками, давно уже переставшими пугать маленького члена его клана. — Заикаться они будут долго.

Эйзенхиэль Элизобарра оказался прав. Граф Черриз заикался ещё пять лет. До самой своей смерти от руки юного лорда Эрлинга.

Мортимер Белоголовый с лёгким раздражением наблюдал, как Эйзенхиэль Элизобарра с самым невинным видом сидит в удобном кресле, меланхолично полируя ногти пилочкой, когда в личные апартаменты старика, любезно выделенные герцогом Кеем в размере целого крыла герцогского дворца, ворвался Теус Марис.

— Ты! Мерзкая тварь! Это ты! Да я тебя!

Обе руки боевого мага оказались объяты пламенем. К слову сказать, выглядел Теус куда внушительнее вампира. Он был высок, широкоплеч, а под свободной мантией недвусмысленно угадывались очертания брони. И, возможно, даже тяжёлой.

— Прекратите, Теус, — с неудовольствием поднял руку Мортимер Белоголовый, и в самом деле седой как лунь.

— Он напал на моих людей! — прорычал боевой маг. — Прямо здесь! У-у-у, зверюга проклятая! Черриз до сих пор в сознание не пришёл!

— И это целиком его вина, — спокойно отозвался вампир, не отвлекаясь от своего занятия. — Молодого человека задело его же собственным заклинанием, отрикошетившим от моего щита. Я ему жизнь спас. И, да, на минуточку, это он первый напал на ребёнка. Ещё повезло, что я рядом оказался.

— Ах, повезло! На ребёнка! — от бушевавшего в нём гнева глава боевых магов начал утрачивать способность к связной речи. Эйзенхиэль, поднявший, наконец, взгляд от своих ногтей, наблюдал за ним с нескрываемым интересом.