Сайарадил вгляделась в глаза на портретах: мягкие мазки кисти не смогли скрыть твердости взглядов давно почивших людей. За каждой из четырех пар глаз скрывался непоколебимый характер.

– Они не поделили власть, - уверенно ответила Сайарадил.

Арамил посмотрел на нее с едва заметной улыбкой.

– Именно так, - подтвердил он.
– Дайвон-ши пишет, что после победы у первожрецов не осталось сильных противников - кроме друг друга. В те времена сильнейшим из народов были ванды - неудивительно, что именно твой предок начать действовать первым. Во главе со своим войском Ксайгал разрушил дом когда-то лучшего из своих друзей, священный для моах город Сковос. Лейв же, в свою очередь, обрушился со своим войском на столицу вандов Колвак. В официальных хрониках того времени говориться о войне народов, но Дайвон-ши пишет, что эта была война разъяренных магов. Не оставшись в стороне, Мехред и Вей-Рэн тоже вступили в борьбу за власть. Несмываемый позор Великих!.. Чтобы предотвратить повторение этой трагедии, их последователи приняли обет ненасилия, который мы чтим и по сей день.

– Чем же все закончилось?

– Сражением на реке Лиук. Оставив армии, первожрецы сошлись лицом к лицу, но никто из них так и не смог одержать верх. В хрониках говориться, что земля и воды вокруг кипели и плавились два дня подряд. Силы были равны, они просто уничтожили друг друга... Чтобы сохранить хоть какой-то мир на равнинах, ученики запечатали обезображенные останки Великих в камне, придав ему вид благородной гробницы-Саркофага. Но со смертью первожрецов отношения между народами было не восстановить. Моах так и не смогли простить разрушение священного города; ведомые своими магами, они ушли за дикие земли. По сей день мы ничего не знаем о судьбе этого народа... Спустя полвека ушли кмехи. Они разбрелись по пустыням кто-куда, ассимилировались с другими южанами, и вот печальный финал: потомки некогда гордого народа - ныне обнищавшие рабы Эндроса или Шадута... Ванды, продолжавшие обособленно жить в своих землях, решили отделиться по прошествии без малого трех веков после южан. Как известно, их затея потерпела полный крах. В то время на берегу Ринайского залива уже вырос и окреп Эндрос, столица Республики из шестнадцати провинций. Знаешь, почему восстание вандов прозвали Красной солью? В летописях говорится, что прибрежная полоса Окраинного моря была красной от крови после сражения...

– После казни, - поправила Сая; на переносице у нее прорезалась складка.
– Остатки проигравшей армии вандов казнили на побережье. Восемь тысяч выживших мужчин... Пять десятилетий их трупы разлагались в Долине Трех озер, прежде чем Эндрос разрешил провести похоронный обряд. С тех пор каждую весну воды Трех озер становятся красными в память о погибших!

– Воду окрашивают железные руды, Сая. Рядом шахты.

– Отец говорит то же самое...

– Потому что это правда. Сая, жречество всегда держалось в стороне от войн, занимаясь лишь магией - вот почему мы достигли в ней таких высот! С искусством жрецов Эндроса может сравниться разве что магия назаров.

– Поэтому лишь им удалось уйти?

– Верно. Пять столетий назад три восточные провинции, населенные назарами, объявили о своей независимости. Войска Эндроса в семь раз превосходили жалкие оборонительные силы провинций, но их неожиданно поддержали маги-назары, всегда выступавшие против обета ненасилия... Впрочем, даже несмотря на магическую поддержку, большую часть равнинных земель назары потеряли. Чтобы выжить, им пришлось перебраться в Грозовые горы. Так появилась империя Райгон с династий Назарда во главе. Сейчас там правит самозванец, военачальник из дворянского рода Чоу. Прав на престол у него нет, но войска пошли за ним...
– наставник запнулся, решив, что перегибает палку.

– Если бы император вовремя провел военную реформу, войска остались бы верны ему. Так утверждал отец, - отрешенно проговорила Сая.
– Наставник... Если тысячу лет назад стихийная магия была обычным делом, как вышло, что теперь в нее верят только глупые дети?

Арамил прикрыл глаза.

– Как часто в роду магов появляется одаренный ребенок?
– спросил он.

– Примерно раз в четыре поколения, - ответила Сая.

– То есть раз в сто лет, - покивал наставник.
– А если семья не позаботится о том, чтобы ребенок развивал своей дар?

– Магия в роду постепенно иссякнет.

Арамил все кивал:

– Все верно. Видишь ли, Сая... Ученики первожрецов были так потрясены сражением своих учителей, что после их похорон на общем совете предали стихийную магию забвению.

– Они перестали учить стихийной магии детей?
– догадалась Сайарадил.

Арамил горько улыбнулся.

– Да, Сая, перестали, но это еще не все, - вздохнул он.
– Суеверный страх перед стихийной магией толкал некоторых уничтожать всякого, кто ей владел.

Руки под повязкой вдруг обдало сильным жаром.

– Неужели никто не заступился за стихийных магов?
– воскликнула Сая.

– Заступались, - вздохнул Арамил.
– Но неужели ты думаешь, что их уничтожали в открытую? Нет, их тихо убивали по одиночке. Первые сто лет были особо кровавыми. Затем стало проще. Через двести лет стихийной магии стало так мало, что о ней начали забывать. Еще через двести лет хроники были полностью переписаны. Только здесь, в архивах Первохрама, хранятся подлинные документы того времени, - прибавил наставник, хмурясь.
– Именно там мы встречаем записи о Знаке четырех.

Наставник прислушался к царившей вокруг тишине, а затем быстро продолжил:

– Все началось сразу после создания Саркофага. Одна из дочерей Вей-Рэна, не обладавшая даром, дотронулась до Саркофага. На ее руках появились страшные кровавые ожоги, складывающиеся в непонятные узор... Такие же, как у тебя, Сайарадил. Назары, всегда бывшие против запрета стихийной магии, увезли девочку из Эндроса на восток. Известно, что она, так и не поправившись, умерла через год. После того случая назары скрыли род Вей-Рэна от посторонних глаз, но обучать его потомков стихийной магии все же не решились.