Шум, подобный грому, перебивает врача, и я в ужасе оборачиваюсь. Джей стоит у двери с закрытыми глазами и потирает свое запястье. Видимо, он ударил кулаком дверь. Мои глаза печет, будто туда налили мыла, но я проглатываю слезы. Я должна сейчас быть сильной.

— Мы попытаемся, — говорю я в конце концов, игнорируя ворчание позади меня. — Я...

Врач наклоняет голову и мягко улыбается. Я тяжело сглатываю, прежде чем продолжить.

— Я беременна. И я очень хочу, чтобы Джей увидел ребенка, прежде чем он...

Комок в моем горле лопается, и фонтан слез начинает литься из моих глаз. Врач рутинно берет коробку с носовыми платками и толкает ее по столу в моем направлении. Джей приседает передо мной, кладет руки на мои колени и ищет мой взгляд.

— Сокровище, — шепчет он.

Я не могу посмотреть на него. Все размывается из-за пелены слез.

— Несколько месяцев, Джей, пожалуйста! Даже если это всего лишь пара месяцев, но это время. Такое чертовски ценное время.

— Сладкая... — он кладет голову на мои бедра, а я глажу его волосы.

— У меня нет таких денег, — бормочет он в мои ноги.

— У меня есть деньги, — отвечаю твердым голосом. — Мы возьмем из наших сбережений, этого хватит. Когда мы можем прийти? — я поднимаю голову и смотрю на доктора Мартина.

— Пожалуйста, миссис Штерн. Поговорите спокойно обо всем дома и сообщите о том, что решите. Такие вопросы на скорую руку не решаются. Позвоните и мы сможем назначить прием как можно раньше. Что касается химиотерапии, мы можем начать ее в любой момент. Из-за вида опухоли медикаменты будут выдаваться в таблетках, так что нет необходимости в длительной подготовке. Облучение требует предварительного осмотра и сбора анализов, так что нам нужно назначить дату приема. Но в течение следующих трех— четырех недель мы сможем без проблем это сделать.

— Хорошо. — Я встаю и тяну за собой Джея. Его губы потеряли всякий цвет, но щеки и глаза покраснели. Чувствую себя так, будто играю роль в фильме ужасов, когда Джей с опущенной головой покидает комнату, с силой хлопая дверью.

— Простите, пожалуйста, — адресую извинения приветливому врачу, потому что мне стыдно за поведение Джея.

— Без проблем, я привык. Мои диагнозы в основном неутешительные, и я, конечно же, понимаю подобные реакции. — Доктор выходит из-за стола. — Подумайте в спокойной обстановке еще раз, миссис... Штерн. Я не хочу сказать, чтобы вы не торопились, но...

— У вас уже были такие случаи? Чтобы кто-то абсолютно не хотел лечиться? — спрашиваю я.

Доктор Мартин мотает головой.

— Вообще— то нет. Я постоянно слышу о своей профессии, что именно люди думают. Никакого лечения, лучше уж наслаждаться последними месяцами жизни. Но на самом деле никто еще так не делал. В конце каждый цепляется за жизнь и делает все возможное, чтобы продлить ее еще ненадолго. Поэтому я должен признать, что уважаю реакцию вашего мужа, даже если понимаю, насколько тяжело вам приходится, как его жене. Не поймите меня неправильно, я не одобряю это решение, абсолютно нет. Но оно... храброе.

Тон, которым он сказал "жена", дал понять, что мы давно разоблачены в нашей лжи. Я признательна ему, что он все— равно дал всю необходимую информацию, как будто я действительно являлась миссис Штерн.

— Спасибо, доктор Мартин, — говорю я, и протягиваю ему руку. — Мне не нужно больше ни о чем думать. Мы будем лечиться. Определенно.

На улице меня встречает теплый весенний воздух, но несмотря на это я леденею, когда вижу перед дверью курящего Джея. Он рвет на себе волосы, пока не видит меня и не подходит ближе.

— Миа, я не буду этого делать.

Я засовываю руки в карманы и с опущенной головой направляюсь в сторону метро, не обращая на него внимания.

— Миа! Проклятье! — Джей зовет меня, его кожаная подошва скрипит на асфальте.

— Дискуссии исключены, — говорю я и внезапно останавливаюсь, что он почти врезается в меня. — По крайней мере не с тобой. — Я поворачиваюсь к нему и тыкаю пальцем ему в грудь. — Забудь об этом, ладно? Никаких дискуссий! Ты просто будешь делать то, что я требую от тебя. Теперь слово за мной.

Он саркастично смеется.

— В мечтах, сладкая. Только в твоих мечтах.

— Я серьезно. Я даже очень серьезно.

Я беру его руку и кладу себе не живот. Конечно, еще невозможно ничего почувствовать, ребенок еще такой крохотный, и не может никак дать о себе знать. Но я чувствую это... движение в моем животе, когда смотрю в темные глаза. Я вижу там страх. Неизмеримый черный страх, от которого становится не по себе.

— Здесь... здесь твой ребенок, Джей! Ты ему или ей должен. И мне тоже! Даже если это всего лишь намек на шанс продлить твою жизнь, сделай это. Пожалуйста! Для меня. Для всех нас.