Я примерилась к ярко-розовому, но он оказался неудобным. Тогда я положила его назад и взяла желтый, с отверстиями в форме смайла.

— Странно, да? — сказала Эйвери.

— Что? — Этот шар словно хмурился на меня. Я взяла фиолетовый и решила назвать его Барни.

Эйвери потянулась за смайлом.

— То, что Маркус до сих пор тебя ненавидит. Это ведь не должно волновать меня, да? — Шар со смайлом ей тоже не подошел.

Я протянула ей Барни. От него не исходили флюиды любви.

— Меня бы волновало.

Она вздохнула, засовывая пальцы в отверстия шара.

— Думаю, у него все еще есть чувства к Мэгги.

Я увидела радужный шар. У меня появилось предчувствие, что именно он мне и нужен.

— Или, возможно, все дело в том, что ему до сих пор неприятно. Я напоминание о том, что ему изменили. При виде меня он наверняка ощущает себя довольно отстойно.

Ее Барни тоже не полюбил. Она ждала мой радужный шар.

— Если так, то лучше бы ему преодолеть это. Он то же самое сделал со мной.

Чутье меня не подвело. Радужный шар был тем, что надо.

— Женщина, найди себе собственный шар! — Я прижала его к груди.

Она рассмеялась.

— А ты жадина, да?

— Конечно, когда нахожу шар, предназначенный мне небесами. — Я указала на другие шары. — Мне пришлось много перепробовать, пока я не нашла идеальный.

Она потянулась к белому шару с розовой молнией, и мое сердце трепыхнулось. Кажется, я собиралась изменить своему шару. Розовая молния манила меня. Эйвери поместила пальцы в отверстия.

— Он идеален.

Мы развернулись и, прижав к груди Радугу и Молнию, отправились к парням. Они уже разогревались.

— Кейден как будто… — Она помедлила. — Подавляет, да?

— Ты о чем? — Я воспринимала его теперь, как большого плюшевого медвежонка. Окей, как привлекательного и аппетитного плюшевого… нет, не медвежонка, а скорее медведя-гризли. Нет, даже не так. О чем я думала? Конечно, он был ягуаром. Но я бы хотела, чтобы однажды он стал плюшевым мишкой. Мишки безопаснее ягуаров.

Мы остановились за несколько дорожек от них. Они нас, казалось, не замечали, но я знала, что это не так. Кейден знал, что мы смотрим; ему просто было все равно. Он делал, что хотел, и на зрителей внимания не обращал.

Он обладал мощной энергетикой, которую рядом с ним чувствовал каждый. Эйвери нравился Маркус, но у нее не было иммунитета против эффекта, который Кейден оказывал на людей. Его мужественное обаяние просто проникало к вам в поры, попадало в легкие вместе с воздухом. Причем это не было осознанной манипуляцией. Он не нарочно оказывал на окружающих такой сильный эффект.

— Представь его в нижнем белье, — предложила я. — Это немного смягчит эффект.

Эйвери распахнула глаза.

— В дедулиных семейных трусах, — уточнила я.

Ее глаза вернулись к нормальному размеру, но она покачала головой.

— Не сработает. Он ведь еще и брат Маркуса. Вот, что пугает в нем больше всего.

Я попыталась взглянуть на него с ее точки зрения и поняла, что Эйвери права.

Я бросила на нее сочувствующий взгляд.

— Мне жаль.

— Все будет хорошо. — Она прижала Розовую Молнию к боку. — К тому же, может, с Маркусом и не получится ничего. Раньше ведь не получилось.

— Из-за него самого. — Я даже не уверена, что он достаточно хорош для тебя, Эйв. Я не сказала этого вслух. Ведь она уже любила его.

Она старалась не показывать грусти, но у нее все было написано на лице.

Ей было страшно, что он снова причинит ей боль.

Я легонько подтолкнула ее плечом.

— Давай сейчас не будем думать о боли. — Я погладила Радугу. — Сегодня вечер Радуги и Розовой Молнии. Битва один на один.

— Наши шары мужского пола?

— Одна на одну.

Эйвери рассмеялась.

— Может хватит на сегодня девчачьих разговоров? — крикнул Маркус. — Эйвери, нас ждет игра и победа.

— Моя Радуга смеется в лицо твоей самонадеянности, — сказала ему я.

— Ничего плохого в том, чтобы чувствовать себя уверенно, нет, — возразил Маркус.

— Сказал турист, не осознавая, что позади него сидит лев.

— Чего?

Я положила свой шар рядом с их. Эйвери, едва слышно хихикая, сделала то же самое.

Маркус оглянулся на брата, сидевшего рядом с табло для подсчета очков.