Шрифт:
Рэй закрыл глаза.
Все вокруг темнело стремительно. Он успел лишь мельком увидеть их. Две размытые фигуры. Кажется, они дрались, он даже дернулся поначалу, но потом понял: не сможет встать. А еще потом — что дерутся не всерьез. Что-то типа тренировочного боя.
Йен очень редко тренировался обращаться с оружием, сколько Рэй его помнил. А теперь, когда прижало, значит, начал. Наверное, не знал, что пригодится. Наверное, он и правда не знал…
Фигуры расплылись во тьме, и Рэй понял: это он закрыл глаза.
С усилием попытался открыть, но увидел лишь темное размытое пятно перед глазами. Почувствовал сладкий гнилостный запах. И будто коснулся его кто-то — очень холодной ладонью. И будто тихо сказал: “Ш-ш-ш… Спи…”
Мир потемнел.
***
— Он непробиваемый, — пожаловался пару мгновений спустя Ух’эр. — Вообще глухо!
— Ну а ты что пытаешься сделать? — устало пробормотал Лаэф.
— Да так… — бросил Ух’эр. — Потренироваться хотел… Думал, теперь его мысли достаточно путаны, чтобы была лазейка для меня. Я бы пролез, допутал… Ведь это было бы так хорошо: охотник окончательно свихнулся на своей добыче. И таки убил Зверя. Но не тут-то было, брат. Нет смысла искать там мысли! Там их вообще нет! Туда проще Заррэту пробраться, чем мне.
Заррэт недобро заворчал громом.
Визгливо расхохоталась Эйра.
Тяжело вздохнула Тэхэ.
***
В глубине леса рогатая богиня вскинула голову и встревоженно поглядела в небо. Потом бросила взгляд по сторонам — ей показалось, что слышала что-то… А потом вновь задумчиво засмотрелась вдаль. Она не видела за деревьями, но точно знала, в какую сторону смотрит — в сторону лесов Иных.
Таких близких и таких далеких лесов.
Таких неспокойных в последнее время.
Глава 20. Ночь
Ночь ласкала его теплым дыханием, и Онхал дышал вместе с ней. Он был ее дыханием. Он был ветром, пока — теплым и неподвижным. Он копил силы — вскоре он станет ураганом. Все они станут ураганом. Единым дыханием Кхаоли.
Он поднялся на крону Вечного древа. Выбросил, простер над лесом руки, и теплый ветер ласковым зверем пронесся под его ладонями .
— Братья! — позвал Онхал, и все замерли. И замер Лес.
Все, как один, подняли взгляды.
Все, как один слушали.
— Пора остановиться, — сказал он, и задрожали, затрепетали ветви, и молчащий Лес будто бы потянулся к нему.
— Вы готовы, — припечатал Онхал, и Лес вновь отшатнулся.
Он все еще не хотел разговаривать со своим новым хозяином. Понадеялся было, что хозяин изменит свое решение — вот и потянулся. А теперь понял, что нет, что Онхал твердо стоит на своем.
“Ничего, — подумал Онхал, король эльфов, глава Совета и сам теперь Совет, — ничего, — подумал он, перебирая бусины в ладони. — Просто пока не время… Совету было проще — их… нас… было Семеро. Я — один. Мне просто нужно больше времени. Да и Лес теперь не единственное место, которое будет меня слушать. Впереди земли и земли… Это даже услуга — после молчания Леса будет проще привыкать и к их молчанию…”
Может, и молчание Аэ призвано служить той же цели?
Она ни слова не сказала с тех пор. И — прямо как упрямый Лес — даже будто бы дышать перестала. Не было больше дуновений весеннего ветра, вплетенных в лесной воздух — тех самых, что он узнавал всегда и везде. Не было ее. Осталась одна лишь пустая стройная фигура, заточенная под корнями Вечного древа.
— Дышите, братья, — сказал Онхал, обращаясь в первую очередь к ней, отказавшейся дышать, быть частью их воздуха. — Вдыхайте. Напитайтесь воздухом Леса. Мы понесем его всем страждущим, всем, кто задыхается, всем, кто не умеет дышать. Мы станем ураганом. И я буду на его острие.
Они дышали.
Аэ — нет.
***
Она слышала и ждала. Она знала, что так же — слышит и ждет — Лес. Что Лес не согласен отпускать их, своих детей, но слово Онхала — закон. Его слово сейчас — слово Совета. И его дыхание — дыхание Семерых.
Лес не будет противиться ему. Не будет и она. Это бесполезно: он слишком силен, слишком упрям, слишком пламенны его речи, слишком жив взор — будто от детей Д’хала заражен. А пламя и воздух — плохие собратья. Воздух раздует пламя, и пламя уничтожит всё вокруг. Так было с детьми Д’хала. Так случится с Онхалом, если он не остановится. Так случится со всеми, кто пойдет за ним: вспыхнет цепная реакция.