— Жжётся, жжётся! Помогите мне! — кричал несчастный арестант.

И действительно, свет, исходящий от его кожи, словно еще больше раскалялся. Жар, исходящий от него, ощущался на расстоянии, свет слепил глаза, не давал приблизиться. Кожа Майлза Шот'Лак светилась всё ярче, лицо артефактора краснело. Издав последний истошный вопль, архивариус рухнул, как подкошенный и затих. Подбежавшие маги смотрели, как любитель азартных игр, сладострастных оргий, тотализатора и шантажа испускает последний вдох. Тело архивариуса мгновенно почернело и высохло, будто лишенное влаги, а затем рассыпалось. Лишь горстка черного порошка, легкий дым да запах гари напоминали, что еще недавно на этом месте погиб человек.

Ледовый маг хотел подойти ближе, но некромант схватил его за руку.

— Ренан, стой! Все стойте! — вскричал Арманд, — это Черное заклятие. Архивариуса убили.

— Снова ваши некромантские штучки? — вопросительно прорычал Профессор Айс, — за последнее время они мне порядком надоели. Что именно применили на этот раз?

— Одно из самых действенных проклятий — Черное заклинание. Архивариус не просто погиб, его прокляли. И если бы вы сейчас прикоснулись к его останкам, проклятие перешло бы на вас. После смерти проклятого, Черное заклинание еще час действует и может зацепить любого человека, кто войдёт с ним в контакт.

Ренан выслушал объяснения Арманда.

— Спасибо, друг. Но почему тогда остались живы боевики, что сопровождали архивариуса?

— Потому что, в первой фазе Чёрное заклятие действует целенаправленно на одного человека. Ты сможешь есть с ним из одной посуды и не знать, что он проклят. Но когда начинается вторая фаза, происходит высвобождение большого количества проклятой магии, которая в таком случае достает рикошетом всех, кто находится поблизости, — пояснил некромант.

— Вейн вызывай отряд зачистки. Необходимо оцепить это место и проследить, чтобы в течение часа никто не прикасался к останкам архивариуса, — распорядился ледовый маг.

— Думаешь, это проклятие — дело рук Острикса из Денеспина? — спросил Профессор Айс у некроманта. Тот отрицательно покачал головой.

— Однозначно ответить на этот вопрос я не могу. Теоретически, Острикс мог проклясть архивариуса. В Черном заклятии главное, чтобы у проклинающего некроманта была какая-нибудь вещь проклятого им человека. Но, я не берусь утверждать, что Острикс причастен к этому преступлению, — ответил Арманд.

— Тем не менее, необходимость визита к твоему полоумному сотоварищу по магии двое возросла, — подытожил ледовый маг.

Через два часа, когда Черное заклятие развеялось, и останки архивариуса отправили в особое управление, Ренан сидел на кровати возле Каролины. Он держал бесчувственную девушку за руку.

— Ты непременно очнешься от некрологического сна и расскажешь мне все, что там видела. А потом мы решим, как нам быть дальше. Только вернись, обязательно вернись ко мне, — шептал Профессор Айс.

В первый момент я даже не поняла, что происходит. А потом увидела, как из артефакта, что бросил мне под ноги неизвестный, начал сочиться черный дым. Он окутывал меня, обездвиживал, а затем позвоночник прошила дикая боль, заставляя тело изгибаться под немыслимым углом. Разум мой затуманился, голова была тяжелой, будто чугун. Я чувствовала, как меня покидает магия, а вместе с ней и жизнь. Где-то на краю сознания, уже почти покинувшего меня, уловила испуганное лицо ледового мага. Ренан подхватил меня на руки, маг что-то говорил, но я не слышала что именно, проваливаясь в темноту, что клубилась вокруг меня. Чернота и больше ничего.

Я почувствовала, что жизнь вновь возвращается в моё онемевшее тело, открыла глаза и осмотрелась. Меня окружала лишь пустота и тишина. Безмолвие. Я нахмурилась. Не слишком ли часто я оказываюсь в подобной ситуации? Будто в ответ на мои мысли, окружающее пространство начало мимикрировать. Прорезавшиеся лучики тёплого яркого солнышка осветили голубой небесный свод. Появившаяся трава широким сочным зелёным ковром расстилалась под ногами. Где-то в зелени стрекотали кузнечики, летали стрекозы и бабочки, гудели пчёлы. И всё-таки, эта природа казалась мне неестественной. Что-то здесь было не так. Возможно, всё дело в солнце, которое не покидало небеса и находилось в одной точке. А ведь по моим подсчетам, я пробыла здесь уже достаточно долго.

А еще меня мучила жажда. Горло першило от сухости. Как же хочется пить! В очередной раз, окинув взором безупречную на первый взгляд природу, где-то слева на горизонте обнаружила колодец. Я двинулась в ту сторону, но, будто в насмешку, когда уже практически приблизилась к долгожданной влаге, колодец исчез и появился в другом месте. Я проскрежетала зубами и повернулась вправо. И снова этот долгий путь до колодца. И вновь он окончился безрезультатно. Еще одна попытка. Колодец исчез. За этим заходом последовал еще один. А затем еще и еще. Я сбилась со счета в своих безуспешных попытках, а этот проклятый колодец постоянно исчезал из виду.

Я чувствовала, что в моем организме не осталось влаги, с трудом передвигалась к долгожданной цели и понимала, что через несколько часов не смогу сделать ни шагу. Уже отчаялась и тогда, о чудо, колодец сам словно вынырнул прямо передо мной. Собрав последние силы, я с трудом приподнялась и столкнула вниз ведро, прикованное к вороту колодца. Я сейчас добуду воду! Но, всплеска не услышала. Ведро коснулось дна колодца и с глухим стуком разбилось о камни. Через силу я заглянула внутрь шахты и обнаружила абсолютно сухие камни и обломки ведра. Судя по всему, воды здесь нет уже давно. Я осознала, что почти весь день охотилась за миражом. А проклятое палящее солнце находилось во всё той же точке небосвода. Я чувствовала безысходность и тихо, но зло рассмеялась, чувствуя, что скоро, видимо, тронусь рассудком.