Но едва ли я слышала претензии подруги. Голову занимали глупые мысли. Например, что коричневый цвет магии, пусть и не выдающийся, зато отлично сочетается с синим. И вообще, подумаешь, что я не полноценная. Ульрих тоже не настоящий маг.

Как и обещала Юмми, последующие обрядные дни проходили легче. Слабость беспокоила, но я больше не ощущала тошноты и желания сбежать из ордена. Погружаясь в прошлое Гвендарлин, любовалась строящимся замком. С каждым днем нас уносило все дальше во времени, и «скелет» превращался в хорошо знакомое величественное здание, только совсем «юное», без привычного налета древности.

В предпоследний день, любуясь тянущимися к солнцу башенками, я пожалела, что не родилась на восемьсот лет раньше. Замок до пожара выглядел гораздо приветливее. Я физически ощущала излучаемый им свет. Свет, от которого сегодня не осталось и намека. Он погас, и вряд ли по своей воле. Некая злая сила уничтожила его, искалечив стены. Не памятным огнем, а чем-то иным. Этих ран не увидеть обычным зрением. Но я знала: они покрывали Гвендарлин вдоль и поперек.

– Опять нудятина?
– спросила Агния, когда я вернулась в сектор.

– Угу.

– Стерва она - эта Дитрих. Нос бы ей подпалить.

Я смолчала, надеясь, что упомянутая часть лица преподавательницы останется невредимой. Вообще-то Дитрих придумала отличный план, когда узнала от Ульриха о негодовании и подозрениях полуцветов. На следующий же день накинулась на меня на уроке. Я «посмела» уронить учебник, за что и заработала «наказание» на шесть обрядных дней. Теперь друзья считали, что вечера я провожу в классе за чтением одного параграфа за другим. Вслух!

– Не говори так, - попросил Агнию Шем.
– О Дитрих. Нехорошо.

– Подумаешь, - протянула огневичка насмешливо.
– Я бы ей помимо носа ещё что-нибудь подпалила.

Парень тяжело вздохнул, не одобряя желаний Агнии, но промолчал. Спорить с ней - себе дороже. Шема, в отличие от нашей подруги, «блажь» магини не огорчила. Он предпочитал, чтобы я сидела в классе, нежели бродила по замку в компании Ульриха. Приятель так бурчал в тот памятный вечер, что я грешным делом вспомнила мамины подозрения, но потом отринула их. Чушь. Шем не питает ко мне никаких чувств, кроме дружеских. Просто не хочет, чтобы я снова вляпалась в неприятности из-за полноценных.

– Брысь!

От громкого вскрика я подпрыгнула в крессе и больно прикусила язык.

Возмущалась Милли. На Урсула.

Мои кулаки сжались, в ушах загудело от желания кинуться на защиту необычного питомца. Но я вовремя сообразила, что спасать следует не кота. Синяя живность застыла посреди гостиной в боевой стойке и шипела на Милли, явно готовясь к нападению. Или лучше сказать - к бою.

– Брысь!
– девчонка испуганно пятилась. Вот-вот врежется в обеденный стол.

Котяра потек за ней по ковру, глубоко вонзая в ворс острые когти.

– Шшшшшааааа, - объявил он угрожающе и предвкушающе.

Шем и Лиан испуганно заохали. Зато Агния не разделила паники.

– Во дает, - шепотом выдала она, силясь скрыть радость и одобрение.
– Наш парень.

В глубине души я соглашалась, что Милли заслуживает хорошей порки. В дополнение к пострадавшему лбу. Но бездействие рикошетом ударит по нам с питомцем.

– Урсул!
– завопила я, кидаясь на помощь воровке.
– Нельзя!

Котяра не послушался. Повезло, что у нас Милли реакция хорошая. Девчонка успела запрыгнуть на стол с неожиданной для пухлой фигуры ловкостью, а я - перехватить боевую живность в прыжке.

– Пшшшшаааа!
– возмутился Урсул.

Но я поволокла его прочь, слыша вслед горестные причитания Милли. Воровка жаловалась сбежавшимся на шум девчонкам на несправедливое нападение.

– Что я сделала? Шла себе мимо! Чего они привязались - коты? Сегодня черная кошка в коридоре шипела и зубы показывала. Откуда только взялась? А теперь этот - синий!

Я едва не рухнула с лестницы. Спиной назад.

Черная кошка? Опять?

Ну, всех в болото! В непроходимое!

Я вбежала в спальню и основательно встряхнула кота. Сначала надо разобраться с этой животинкой. О Тире или о ком-то сильно смахивающем на нее подумаю позже.

– Нельзя!
– повторила я строго.
– Понимаешь? Нельзя!

Серебристые глазки Урсула смотрели укоризненно.

– Да, я знаю: Милли - воровка и служит духу. Но нельзя же калечить ее у всех на виду. Тьфу! Ее вообще нельзя калечить! Это приказ. Ясно?

Воинственное выражение сползло с кошачьей морды, сменившись разочарованием.

Похоже, мое прямое распоряжение котейка не мог нарушить.

...Вечером, после седьмого обряда, я рассказала о происшествии Эмилио. Мы со средним герцогом остались в убежище вдвоем. Предпоследними комнату под фонтаном покинули Дитрих с Юмми. Магиня, уходя, кинула на меня мрачный взгляд. Уж не ревнует ли? С чего бы? Эмилио мне в отцы годится, а, по «экспертному» мнению Агнии, им и является.