Да ничего он там не оставил! Такой был план изначально: помочь и уйти! Хотя, нет, оставил. Оружие. Лук, мечи…

Нивен старательно принялся вспоминать оружие, чтобы не думать об Аэйлар. И даже спросил:

— Лук считается? — и пожаловался. — Они у меня лук забрали.

— Нивен! — теперь Нильф заговорила строго. И даже отпустила свои колени. Подалась вперед, опустилась на них, всмотрелась в его глаза. Почти, как Аэйлар: так же напряженно.

“Что ж такое… — сокрушенно подумал Нивен, чтоб не думать о важном. — Всех женщин пугаю, даже рогатых…”

Так бы думал Йен. Йен ничего не чувствует. Получится ли у Нивена? Не насовсем, не навсегда, но вот сейчас — сейчас совершенно не хотелось чувствовать. И вообще — хотелось спать.

— Послушай меня, — отчеканила она. — Ты делаешь глупость. Мне намного больше лет, чем тебе. Я уже умею видеть, когда люди делают глупости.

— Ну да, — кивнул он. — Я вижу: у тебя так много людей по лесам бродит…

— Ты уходишь от чего-то, что тебе дорого, — твердо сказала она. — Ты бежал и раньше. Теперь — бежишь не просто так. Теперь бежишь от того, что тебе нужно…

Нет. С ней не выйдет не думать о важном. Она только о нем и говорит.

— А ей? — резко перебил Нивен. — Ей — нужно?

Нильф улыбнулась в ответ мягко, с непонятным облегчением. Похоже, этого от него и ждала. И пожала плечами, так, как это делал он — чуть заметно передернула. Неужели и этот жест — от Лаэфа?

Что в нем от него самого?

“Конечно, ты видишь тень, — подумал он. — Я вообще одна сплошная тень”.

— А ты у нее спроси, — ответила Нильф.

— Она сама не знает, — дернул плечом Нивен. — Не знает ничего обо мне. Ты, кстати, тоже, — и снова ухмыльнулся, хотя сам почувствовал: ухмылка вышла слабой, кривой и в общем-то бессмысленной: за такой не спрячешься.

— Так расскажи, — проникновенно проговорила Нильф. И тут же быстро добавила. — Не мне — ей. Я от тебя уже устала.

Нивен тихо фыркнул. Подумал: “Да. Вижу. Так устала, что спать не даешь”, но думал на самом деле уже о другом.

— Что рассказать? — процедил он. — Скольких я убил? Мужчин, детей, женщин? Просто так! Просто потому что мне сказали! Просто потому что мне это нравилось!

— Не тебе, — тихо исправила она.

— Мне! — рявкнул он, подавшись вперед. — Мне! Я помню это! Я помню, что чувствовал! Я помню кровь! Помню крики! Я — монстр! А они — с венком! А я…

Она оборвала его короткой звонкой пощечиной.

Нивен отпрянул — не от пощечины. От себя, своего крика, который вдруг словно бы услышал со стороны.

“Но ты уже пробовал убежать от себя, да? Не выходит”.

Глухо стукнулся затылком о дерево. И подумал, что определенно превратился в Йена: и всякая чушь лезет в голову, и об дерево вот-вот убьется.

Фыркнул еще раз, чтоб не рассмеяться, громко, надрывно. И так слишком много шума на сегодня.

— Не мне, — спокойно напомнила тем временем Нильф, и от прохладного тона — как холодной водой окатило. Нивен выдохнул. — Ей расскажешь.

Нивен глубоко вдохнул и медленно выдохнул.

— Она… — и теперь уже он задумался, подбирая слова. — Она не сможет меня простить. Даже если простит — это не ей решать. Я все равно буду… я.

— Не ей решать, — легко согласилась Нильф. — Тебе.

И снова протянула к нему руку, и провела ладонью по волосам, по щеке — не редкие осторожные касания Аэйлар, нет, она гладила его, как кого-нибудь из своих волшебных зверей.

— Нивен, — очень мягко позвала, и он посмотрел в фиолетовые глаза. — Мне кажется, пришло время тебе простить себя.

Он закрыл глаза.

— А другу поможешь, — проговорила она, убрав руку, — если он попросит о помощи.

— Он сам может не знать… — начал Нивен.

Открыл глаза. Нильф рядом не было.

Гадина рогатая.

Он вздохнул, передернул еще раз плечами, прогоняя поднявшуюся изнутри волну холода, а потом — повторил ее жест: подтянул к себе ноги, обхватил колени руками и уперся в них лбом.