Человек тем временем раздраженно вздохнул, скрестил руки на груди.

— Ну? — мрачно спросил он, когда Ух’эр завершил круг и остановился напротив. — Нанюхался?

Кажется, он не услышал, кто тут задает вопросы. Или, как обычно у таких и бывает, услышал, но внимания не обратил.

— Что с семьей? — прищурился Ух’эр. — Почему притащил их ко мне? Хотя… не их же, да? Воспоминания, миражи… Что с вами, люди, не так? Я от своих избавиться не могу, а вы — за собой таскаете!

Семью придется убрать в любом случае. Не человека раздавить — так это его видение. И как раз это — раздавит человека. Если Ух’эр, конечно, все правильно понимает. Ему всегда с трудом давались такие вот, которые не по его правилам играют.

Человек поднял темные густые брови. Насмешка в глубоких темных глазах стала колючей.

— Так что с семьей, Даарен? — завершил речь Ух’эр, попытавшись вложить в вопрос побольше презрительного сочувствия.

— Долгая история, —жестко ухмыльнулся гость. Нет, его вопрос совершенно не расстроил. Жаль. Может, и давить их нет смысла... — Это все вопросы? Или будут еще?

— Я не могу убрать тебя отсюда, — задумчиво сказал Ух’эр. — Но могу сделать твое существование здесь гораздо веселее… Ну, как, веселее… Для меня веселее.

Взмахнул рукой, ближайшая скала треснула, земля под ногами дрогнула, из трещины раздался рев.

— Запугиваешь, — понимающе кивнул Даарен. Обернулся на скалу. Глянул на Ух’эра. Опять на скалу. И снова уточнил. — А запугивать — закончил?

— Погоди! — раздраженно отмахнулся Ух’эр. — Ты тут так не вовремя, что ни одной толковой шутки не могу придумать.

И нахмурился.

— Послушай… — начал человек.

— Тшш! — строго сказал Ух’эр, поднял палец. Покосился на человека, который и правда осекся. Человек с тем же странным узнаванием во взгляде уставился и на этот жест. Вздохнул. Помолчал. Вздохнул еще раз, пожал огромными плечами и решительно зашагал под свою завесу.

Ух’эр шевельнул пальцами — и человек не успел дойти. Земля разверзлась под его ногами — он провалился в щель. А потом, провалившись еще раз, сквозь смоляную черную тучу, упал к его ногам. Вскочил, весь черный.

Ух’эр снова ткнул в него пальцем и строго напомнил:

— Я же попросил — тихо!

Потом шагнул ближе и осторожно, когтями, достал из собственных волос белое перо и приладил его на волосы гостя — теперь, на смолу, все цеплялось хорошо. Ух’эр подумал и достал из-за спины курицу, раздумывая, куда приклеить ее.

Но человек мотнул головой — и снова стал собой. Без смолы и перьев.

Ух’эр почувствовал, как брови поднимаются сами. Выше. На лоб. Выше лба. Зависают над головой.

Человек тоже проследил за их полетом, а когда зависли — опять уставился в глаза.

— Я тут давно, — серьезно сообщил. — Пару трюков знаю.

— Да ну! — вконец обиделся Ух’эр, вернул брови на место, швырнул курицу прочь, та превратилась в виверну и с ревом взлетела ввысь.

“Виверной брошу, — подумал он. — Она ближе. Потом — Заррэтом. Его еще найти надо. Храпит так, что на все царство слышно, а где спит — попробуй разыщи…”

— Кости так же быстро соберешь, если переломаю? — уточнил деловито.

— Эй! — неожиданно рявкнул человек, почти как Заррэт, и хлопнул в ладоши, будто хотел привлечь внимание. Привлек. Потом нахмурился задумчиво и пробормотал себе под нос. — Как там тебя…

Ух’эр чуть не задохнулся от возмущения. Он же только что представился!

Выпустил когти. Всё будет проще. Вручную разорвет гостя на мелкие клочья, а клочья — сожжет дотла.

А пока он злился, человек продолжил:

— Мы можем помочь друг другу.

— Неужели?! — прошипел Ух’эр, готовясь к удару.

— Ты поможешь мне, — сказал человек. — Я умру.

Ух’эр втянул когти. С тем же прищуром наклонил голову набок, изучая.