И тут раздался голос Венди, которого отчаянно захотелось удавить подушкой:

— Это недоразумение. Мы вовсе не к нему…

Император остановился как вкопанный, обводя острым взглядом меня и Венди. И вдруг на плече отца я заметил ее — пушистую белку, беззастенчиво грызущую орехи.

— А к кому вы ночью пробирались?

Рыжая плутовка так смешно щелкала свое лакомство, посверкивая глазками-бусинками, что я невольно улыбнулся.

— Тебе еще и смешно? — голос папы звенел на грани ярости.

Тут я сообразил, что зверушку кроме меня никто не видит, и стер с лица дурацкую ухмылку.

— Вы хотели забраться в покои Лилу-Анны? — Эта мысль пронзила отца, кажется, до глубины сердца. Наверное, его бы меньше поразило, узнай он, что я влез в комнаты Эль’Саапрана с намерением его убить. Отец действительно схватился за сердце. Мама подхватила мужа под локоть, зашептав что-то успокаивающее. Патриция, неодобрительно глядя на меня, покрутила пальцем у виска. А мне бы еще понять, кто такая Лилу-Анна? Или это и есть моя нареченная? Я ведь даже не удосужился узнать ее имя.

— Пойдем, шэрэни*, — приобняла мама отца. — Я заварю тебе пустырник. (Дорогой, любимый*)

— Я еще не закончил, — отстранился он и шагнул ко мне. — О твоих прогулках по тавернам мы поговорим позже, а пока… Через полчаса жду тебя на праздничных игрищах. И только попробуй сбежать! Заточу в башне Забвения до конца дней моих! — Уходя, папа скучающим тоном обратился к жене: — Напомни мне, шэрэн, чтобы я назначил другого наследника.

— У тебя только один сын.

— Какая жалость.

Они вышли, унося белку, и я вздохнул с облегчением — уже думал, что отцу одних слов будет недостаточно и он примет более решительные меры. Я не сразу заметил, что Пати осталась, сложив руки под грудью и изучая нас с Венди уничижающим взглядом как каких-то насекомых. Волосы у нее были прибраны в замысловатую прическу и отливали теплым вишневым цветом. Парчовое платье облегало ладную фигурку, заканчиваясь пышной юбкой. Маленькая, хрупкая, что не мешало ей быть такой язвой. Когда же она поймет, что из нас двоих старший я?

— Кто такая Лилу-Анна? — спросил я.

Взгляд Патриции выразил недоумение, и губы перекосила чуть ли не злорадная ухмылка.

— Так ты вообще не в курсе, что происходит? Как это на тебя похоже… Такая безответственность! Если уж угодил в капкан, так будь добр поразмыслить, как он устроен. А вместо этого ты пытаешься себе лапу отгрызть. Мужчины! — небрежно бросила она и уселась на многострадальную тахту. Я не выдержал двойного соседства и вскочил.

Всполошился и Венди, поднял голову, сонно озираясь:

— А? Что случилось?

— Не беспокойся, папа уже ушел. Можешь не притворяться спящим, — не удержался я от ехидства.

Он сел и, зевая, томно потянулся, как кот на солнышке, лукаво скосив глаза на Патрицию. Девушка пренебрежительно фыркнула и отвернулась. Венди скис. А я ему говорил, что Пати не его поля ягода.

— Так кто такая Лилу-Анна? Хотя можешь не отвечать, я и сам знаю, что это та принцесска, которую мне навялили во благо империи!

Патриция коварно улыбнулась:

— Единственное, в чем можешь не сомневаться, это в том, что ты ничего не знаешь. Но я осталась не для того, чтобы тебе все объяснять.

— А для чего же?

— Голова-то болит?

И как я забыл? Пати просто великолепно умеет снимать головную боль. Не знаю, как она это делает, но помогает отлично.

— Пати, друг мой, ты прелесть! Вон Венди тебя за это даже поцелует. Правда, Венди?

— С превеликим удовольствием, — с готовностью откликнулся тот.

— Этого мне только не хватало! — возмутилась Патриция. — Пусть только попробует! — бросила она на Венди предостерегающий взгляд. — Мне достаточно и того, что ты, Кармаэль, будешь у меня в долгу.

Не было печали.

— С превеликим удовольствием, — передразнил я Венди, почтительно склонившись.

Даже и не знаю, что бы я с ним сделал, если бы сестра согласилась на поцелуй.

Сидя в бархатном черном плаще, костюме и перчатках верхом на вороном статном скакуне, я разглядывал раскинувшуюся передо мной площадку для игрищ. Трибуны были битком заполнены зрителями.

Императорская семья разместилась на возвышении под деревянным навесом, восседая в удобных креслах. Там же находился и посол темных — после ночного инцидента встречаться с ним не хотелось.