— Надо выбираться на палубу! Пошли!

— Нет!.. — зашипела кошка и рванула вглубь отсека в поисках укрытия.

— Стой, глупая!.. Иди сюда!.. Кис-кис!.. Трешка, бери след! Ищи ее!.. Кис-кис!..

А меж тем творилось страшное. Палубу сильно тряхнуло. Марандо выругался и вцепился в штурвал. По лобовому стеклу в капитанской рубке тарабанил град. Молнии сверкали все ближе, и любая из них могла попасть в зефирные баллонеты.

— Попытаемся облететь, поднявшись еще выше! Лево борта! Открыть клапаны балласта! Руль высоты до упора!

Жора повернул топливный кран, давая движителю полные обороты и вцепился в штурвал руля высоты. Дима бросился вниз, в машинный отсек, и через минуту балластная вода хлынула вниз из передней части. Яхта задрала нос, пытаясь взмыть над грозой, но шквалистый ветер оказался сильнее. Он закрутил «Улитку» в смертельном танце, швыряя беспомощное перед стихией судно куда попало. Марандо всмотрелся в зеркальную систему, в которой была видна угрожающая деформация зефирных баллонетов. Они изогнулись из-за резкого маневра, теряя зефиродинамические свойства.

— Скорость! Держи скорость!

Но все было бесполезно. Фиолетовая вспышка молнии расчертила непроглядную тьму и ослепила пилотов. Потеряв управление, яхта понеслась навстречу невозможному…

Кто-то похлопал ее по щекам, и посветил в лицо фонариком. Лера открыла глаза. Над ней склонился Дима. Взъерошенный и перепачканный, с ссадиной на лбу, он обрадованно спросил:

— Ты как? Жива?

— А мы?.. Самолет упал, да? Это был сон, да? Мне приснилась такая фигня, что в зефире летают драконы и…

Девушка осеклась, заметив у него за спиной магистра Нистальфа, который с горестными причитаниями ползал по камням и искал шляпу-цилиндр.

— Это не сон, да? — упавшим голосом переспросила она и попыталась подняться.

Зефирные оболочки баллонетов лопнули, жесткий каркас, поддерживавший их, торчал обглоданным скелетом. Но палубы и кормовая часть яхты почти не пострадали. Оказалось, что в последний момент Дима чудом сотворил зефирный портал-подушку, в который и вышвырнуло яхту. Как ему это удалось, парень и сам не мог толком объяснить, только отмалчивался и хмурился, осматривая поврежденный движитель, обнаженный в пробоине машинного отделения.

Хлестал дождь, и завывал ветер. Было так темно, как будто наступила ночь. Но они вылетели на рассвете, хотя сейчас корабельный хронометр показывал десять часов ночи. Куда-то пропало почти двенадцать часов.

— Это ты! — чуть ли не с кулаками набросился на Лерочку принц. — Я слышал! Это ты прокляла «Улитку»! Града и молний захотелось? Дура набитая! Мы чуть не погибли!

— Я не хотела!

— Да успокойся ты! — перехватил его за корпус Дима. — При чем тут она?

— При чем?!? — взвился Марандо, пытаясь сдвинуть Диму. — Ты же тоже это слышал! Она пожелала, чтоб нас громом побило и разодрало! Вон, полюбуйся, что эта идиотка натворила!

И пнул со всей дури обломок лопасти движителя. Тот с грохотом подпрыгнул на камнях и улетел в обрыв. Яхта лежала на боку, опасно свесив носовую часть палубы в бездонное ущелье.

— Уймись! — рявкнул на него Дима. — Это последнее дело — в своих бедах женщину винить! Своя голова на плечах должна быть! Зачем полез в грозовой фронт?

— Да ты!.. — задохнулся от возмущения принц. — Ты мне еще указывать будешь?!?

— Друзья мои! — влез с картой в руках магистр Нистальф, который нашел свой помятый цилиндр и опять водрузил его на голову. — Я крайне доволен. Во-первых, нам всем повезло, что Избранная осваивает свой дар отрицательной зиромансии семимильными шагами…

Лерочка съежилась и уткнула голову в колени, пытаясь сделаться незаметной. От пережитого ужаса ее до сих пор трусило.

— Пусть осваивает его в другом месте! — не унимался Марандо, пиная еще один обломок. — Ох ты блин!..

Обломок коварно прятался за тяжелым булыжником, и принц запрыгал на одной ноге, поджав вторую ушибленную.

— Ваше Высочество, — укоризненно произнес рыжий плут, разворачивая карту, — вы меня перебили. А я не договорил. Итак, во-вторых, я спешу вас обрадовать, мы попали прямиком на Бертуклос.

— Что? — нахмурился Дима. — Я же разбирался с планом полета. До острова еще было несколько часов лета.

— Очевидно, та восхитительная буря, в которую мы попали, была квинтэссенцией невозможных событийных последовательностей, или точкой бифуркации, которая, будучи разложена в ряд Буравье и преобразована в зефирном исчислении, пересекла горизонт событий и выродилась в пространственно-временную зависимость кривой…

— Хорош умничать! — оборвал его Марандо. — Где мы точно?

— На западной стороне острова, в ущелье Ветров.