Глупые люди! Да тут один эклер надо за шег продавать… И никто не пробует! Бланш уже сникла, села на лавку, а я продолжала наслаждаться вкусом, когда из ворот императорского сада выскочили двое совсем маленьких детей, еще карапузов.

Впереди шустро перебирал ножками мальчик в дорогой дутой шубейке, шапке с круглым помпоном, не переставая, он дудел в трубку с раскатывавшимся языком… Но меня привлекло не это мелкое недоразумение, тут такие недоросли разных возрастов каждую минуту проносились и эклеры наши не покупали… Нет, моим вниманием завладела резво нагонявшая мальчика крохотная малышка в простеньком тулупе, вязаной шапкой набекрень. Огромные серые глазища сверкали, щеки раскраснелись, а на личике застыло выражение крайней степени целеустремленности. В считанные секунды егоза налетела на мохнатого колобка и повалила того в снег, ловко выхватила дуделку и отпрыгнула в сторону.

— Это моя, вообще-то! — с достоинством заявила она, слегка наклонила голову на бок и посмотрела на обидчика с выразительным укором. — Нельзя брать чужое без спроса! Тебе папа не рассказывал?

Малыш поленился встать со снега, надул губы и… зарыдал навзрыд.

Не удержавшись, я фыркнула. Эх, ничего не менялось. С самых юных лет девочки преодолевали трудности, а мальчики только и могли, что ныть и сопли вытирать!

Мгновение спустя из-за поворота выскочил огромный взмыленный мужик. По-военному короткостриженый. Ну и плечи у него! Шкаф…

— Они здесь! — радостно прогремел он.

Та, к кому он обращался, возникла перед нами еще через секунду. Низенькая, хрупкая, похожая на куклу блондинка едва не поскользнулась на гололеде, но кое-как удержала равновесие и ошалело уставилась на детей. Армеец тем временем уже ухватил свое чадо за мех, поднял, словно котенка и поставил на ноги.

— Слава богам! — пыталась отдышаться дамочка. — Мы ведь просили вас далеко не убегать! Рэйна! Если с тобой что-то случится, твои родители лишат нас жизни самым изощренным способом!

— Простите, — спокойно отозвалась крошка. — Я не хотела.

— Не желаете ли самых веселых в столице эклеров? — нерешительно попробовала завладеть их вниманием Бланш.

Гигант добродушно усмехнулся, покосился на куколку-жену.

— Эклеры? Ну наконец-то! Хоть где-то есть эклеры! Желаем, конечно! — и придирчиво уставился на витрину. — Но они у вас на один укус!

Так мы продали разом двадцать штук. Пока дети громко спорили, у кого страшнее рожица, к нам подошли еще заинтересовавшиеся покупатели, затем еще, и… дело пошло! Ура-ура! Подруга вновь взбодрилась, а у меня вскоре пальцы озябли шеги принимать… К трем часам мы распродали всю продукцию! Но это не главное. Главное — одна богатенькая покупательница пригласила Бланш в качестве кондитера на день рождения своего ребенка, и менталистка едва не расплакалась от восторга.

Сложив пустые сумки, мы оставили развал, и умученные, замерзшие, но бесконечно довольные (особенно некоторые) побрели вдоль соседних рядов, мимо разложенных горками шоколадок, сухофруктов, цукатов. За ними обнаружились витрины с варежками, шалями с обогревающими рисунками-структурами, сейчас бы одну такую… Или горячего чая, а лучше вина! Было бы замечательно… Раньше, тут где-то находилось одно недешевое заведение…

О! Вон она! Вывеска! Подхватив мечтающую Бланш под локоть, направилась туда.

…Нас усадили у окна, подали столь желанного вина и чая. Я млела в глубоком кресле, вдыхала ароматы корицы, карамели и кофе. Мы почти не разговаривали, наблюдая за усиливавшейся на улице метелью.

Вскоре мечтательная улыбка подруги сменилась грустной, я проследила за ее взглядом и едва не выругалась.

Уродливая высокая коробка, тонувшая в сером тумане…

— Здание Ведомства… — протянула я. Может она не думать об этом Арклине?! — Бланш, выкинь эту блажь из головы!

Смотрите, я тоже умею читать мысли, хоть и не менталист нисколечко.

— А? — растерянно похлопала она глазами. — Нет… Я не про мистера Арклина, я… про Бегслера.

Опять этот Бегслер… Девушка виновато развела руками.

— Тогда уж лучше про замороженную селедку! Ты не видела, но когда мы убегали, он смотрел на нас та-а-ак… Негодяй подозревает что-то, это точно!

— Мистер Арклин не может…

— Значит, он сам не знает, в чем нас подозревает! — возмущенно перебила я ее и отхлебнула из высокого бокала. — Благодаря твоим усилиям Арклин верит, что ты невинная овечка, но логично мыслить он при этом вряд ли разучился. А даже если и разучился, Винсент, Нора и Жизель помогут ему сообразить, как странно, когда пятьдесят адекватных людей вдруг разом меняют свое отношение к работе, к начальству и начинают откровенно чудить. А тут еще и мы бежим, как с места преступления…

— Ну да… — менталистка неохотно признала мою правоту. — Тогда тем более необходимо как можно скорее переключить внимание мистера Арклина на Бегслера. Ему станет не до убийств и не до всяких… — на секунду она замялась. — Всяких нас!

Показалось, или она хотела сказать что-то другое? Ну, конечно… Она знала о производстве на ФЭПе секретных пластин. Разумеется, знала…

Вот как-то это все… обидно, что ли. Эх…

— Давай! — нервно хихикнула я. — Сложим то набранное письмо птичкой и запустим ее в холл департамента правопорядка! А сами убежим!