К папиросам Ани пока не пристрастилась, даже и не пробовала, хотя и подумывала о покупке мундштука, даже в лавку заглядывала, приценивалась. А вот кофе научилась хлестать, не обращая внимания на кислятину, прочно поселившуюся на языке, прожженную в желудке дырку и сердце, которое к утру начинало намекать, что такая диета не слишком полезна.

Ну а что делать, особенно между тремя и пятью часами утра — времени Волка, как говорят эльфы. А еще время «серьезных» самоубийц и самых тяжелых приступов у хроников. Ну и истериков всех видов и мастей. «Доктор, у меня правда свиной грипп?» — «Правда. Только свинья в четыре утра вызывает СЭП, потому что у нее горло болит» — анекдот с во-от такой бородой и не смешной совсем, зато до хаосовых тварей правдоподобный.

Но — к добру это или к худу только Лорд и знает — самоубийц, «хроников» с истериками в Кангаре не так уж много, да и они по ночам предпочитают спать. Потому на подстанции и затишье, а бедным врачам остается только маяться, дожидаясь утра.

Сатор, послушно маясь, тоскливо заглянула в пустую чашку — даже кофейный ободок на дне подсохнуть успел. Глянула на чайник, тоже, понятное дело, пустой. Вздохнула, поправила на плечах старое пальтишко — по ночам уже бывало зябко, а форменную куртку Ани никак получить не могла, не удавалось кастеляншу застать на месте. Да и куртки эти, мягко говоря, не слишком привлекали: тяжелые, толстые, неровно ватой набитые — их только мужчины и носили. Остальные же, вроде самой Анет, предпочитали обходиться собственным гардеробом.

Дверь кухоньки сонно скрипнула, впуская доктора Вернер — ту самую, с зажигалкой и мундштуком, поразившим анино воображение. Собственно, Сатор и захотела обзавестись такими же, насмотревшись на брюнетку.

— Козлы опять всю воду выдули? — поинтересовалась Вернер, встряхнув чайник, отозвавшийся только сухим шорохом отвалившихся известковых струпьев, которые почему-то никто не догадывался вытряхнуть.

Кого брюнетка под «козлами» имела в виду, Анет только догадывалась, но уточнять не стала. Вот окажется, что все-таки коллег, неудобно получится.

— Нет, ну ведь свиньи же! — вяло возмутилась Вернер, — сложно, что ли, долить? — Правда, сама она за водой тоже не побежала, уселась, закинув ногу на ногу, закурила, естественно. — Ты сама-то как?

Ани неопределенно плечами пожала — каков вопрос, таков и ответ.

— Не бери в голову, через неделю уже перестанешь быть сенсацией. Найдется новый повод для сплетен.

— Да я и не беру.

— Ну и молодец. Слушай, а правда, что ты сама на того мужика полезла? — Вернер глянула из-за дыма искоса — глаза у нее точь-в-точь сорочьи были — темные, быстрые, любопытные. — Нет, я-то не очень верю, но все-таки.

— На какого мужика? — нехотя отозвалась Сатор.

— Да ладно тебе! Который Нелдера пырнул. Говорят, ты в ресторане с каким-то молокососами заигрывала, ну и нарвалась.

— На что?

— Да разное болтают. Вроде они тебя чуть там же не разложили, вот Нелдер и взбесился.

— А зачем я с ними заигрывала? — по-прежнему апатично поинтересовалась Ани, сама не очень-то понимая, на кой ей это знать нужно.

Откровенно говоря, ей было совершенно все равно — спать очень хотелось.

— Ну, так чтоб Нелдер приревновал, — решительно махнула мундштуком Вернер, будто отрубая ломоть воздуха. — Да ладно, мне в принципе все равно. Это я так, от тоски треплюсь. Как он сам-то?

— Понятия не имею, — буркнула Анет, размышляя, натянуть пальто на голову или не стоит? Просто у нее еще и уши замерзли, а воротник их как-то не слишком активно грел. — Спроси у рыжей.

— У какой рыжей? — не слишком правдоподобно удивилась доктор.

— Той, которая у его постели дежурит.

— Так вы что, разбежались?

Сатор снова плечами пожала. Теперь, кроме проблемы согревания собственных ушей, ее заботило, как бы потактичнее смыться и куда податься. В принципе, тактичность можно было и опустить, а вот куда деваться — это вопрос вопросов.

К невероятному аниному счастью дверь снова скрипнула, впуская мужчину. Кажется, звали его Летер или Лунтер, что ли? Впрочем, в этом враче самым примечательным было не имя, а манера себя держать: обычно он посматривал свысока, причем не только на Сатор, но и вообще на всех окружающих. Теперь же вошел неровно, бочком глядел как-то… Иди речь о ком-то другом, то Анет бы такой взгляд назвала просящим. Но этот холеный бородач, кажется, просить в принципе не умел.

— Слушай, Бараш, — господин с невыясненной фамилией кашлянул в кулак. — Нелдер говорил, что ты вроде знатный диагност?

— Да? — от удивления Сатор даже позабыла на прозвище обидеться.

— Так да. Не глянешь? А то я чего-то… Ну вот засело и не отпускает, понимаешь! Если опять будет расхождение диагноза[3], то меня старший по головке не погладит. Мало ли? Да еще мужик этот от госпитализации отказался. Я уж Брунеру подсовывал, он и посоветовал к тебе сходить. Мол, ты глазастее.

— Ну-у, давайте, гляну, — согласилась Анет не слишком уверенно, пытаясь заправить волосы за ледяные уши — короткие кудряшки заправляться не желали, вываливались.