– Неужто там так тепло?

– Вот сними плащ, тогда узнаешь.
– Она хихикнула.
– Мне тут очень уютно.

– По тебе заметно.
– При ближайшем рассмотрении оказалось, что Труссо сидит, укутанная всего в один громадный плед. Брим скинул плащ, частично размотал ее и забрался в ее кокон.

– Ух, как здорово, - облизнулась она.

– Ага.
– Он обнял ее за плечи, укрываясь поплотнее.
– А так еще лучше.

– Что же дальше?
– спросил он. Она широко раскрыла глаза.

– Что может быть дальше перед посольством, посреди проспекта Молоко? Да еще когда эти десантники смотрят. Ты, похоже, куда распутнее, чем я думала.

– Не знаю, - засмеялся Брим.
– Зависит от того, какое распутство у тебя на уме.

– Вилф Брим!
– простонала Надя.
– Ты просто невозможен!
– И она крикнула ямщику:

– Ну, господин Савловский, прокатите-ка нас по городу!

– Слушаюсь, - ответил медведь на ломаном авалонском и щелкнул кнутом. Тройка сорвалась с места и помчалась по широкому проспекту, позвякивая бубенцами.

Брим поймал себя на том, что ухмыляется, как идиот, глядя, как проносятся мимо огни почти пустого проспекта Молоко - "посольской деревни" Громковы. Деревья, фонари в туманной дымке, даже случайные прохожие - все казалось мягче и как-то приветливее сквозь пелену снега, летящего на лицо и глаза. Когда они свернули в улицу потемнее, Брим посмотрел на личико эльфа рядом и покачал головой. Не верилось, что всего четыре стандартных дня назад он не знал, доживет ли до следующего утра. А теперь он сидит... Надя, слегка приоткрыв рот, смотрела на него. Не закрывая глаз, он нежно привлек ее к себе, и их губы соприкоснулись. Это происходило с ними всего лишь во второй раз за их давнюю дружбу. Пульс Брима участился, когда она припала к нему и ее язык оказался у него во рту. Ее дыхание он помнил еще с их первого поцелуя - свежее и ароматное, как весенний ветер. Он закрыл глаза, и его фантазия заработала в тысяче направлений, одно другого соблазнительнее.

Они с жаром принялись наверстывать потерянное время со всеми его разочарованиями, К середине ночи они объехали не меньше трех питейных заведений, отпробовали несчетное количество марок знаменитого громковского вина и теперь неслись вдоль темного берега реки Громковы, далеко от городских огней. Созревшие для того, чтобы исполнить наконец давние обещания, они смеялись до упаду, пытаясь принять нужную позу в санях, предназначенных для медведей. Совсем раздевшись под своим пледом, они давно отказались от традиционных решений, и Брим сидел на подушках нос к носу с Надей, балансирующей у него на коленях. Вцепившись ему в плечо левой рукой, она хохотала, стараясь осуществить задуманное, а сани раскачивало и подкидывало на ухабах.

– Может, велеть ему остановиться?
– предложил Брим, при внезапном толчке попав куда-то мимо цели. Наде никак не удавалось пристроиться как надо.

– Извини, - сказала она, приостановив свои попытки, - но останавливаться никак нельзя. Медведи делают это на скаку, и мы, Вут свидетель, тоже сделаем. В Авалоне, как говорится, поступай...

– Но мы не в Авалоне. Мы в Громкове, и медведи делают это по-другому. Брим попытался получше укрыться пледом.

– Точно!
– с торжеством вскричала Надя.
– Это мы все делаем не так!
– Она обняла его за шею, чмокнула в губы и отпихнула в сторону.
– Давай-ка поворачивайся, - скомандовала она, становясь на колени и держась за спинку саней.
– Да смотри не промахнись!

Брим, смеясь, принял нужное положение - тройка в это время огибала крутой поворот - и в тысячный раз поправил плед на них обоих. Подхватив одной рукой ее трясущиеся груди, он двинулся вперед... Наконец-то!

Надя ахнула и вскрикнула:

– Есть! О-оо!

И тут Брима ослепили фары глайдера, идущего позади. Замигали зеленые огни, и мегафон прогремел что-то по-содескийски самым официальным тоном. От испуга Брим увял и сразу освободился.

Надя с криком зажала глаза руками и соскользнула на дно саней, пытаясь нащупать свой флотский плащ. Брим сполз туда же, надел свой собственный очень холодный!
– плащ и ощупью нашел брюки в складках пледа.

– Тайная полиция!
– крикнул ямщик. Тройка остановилась, и чужие шаги уже хрустели по снегу.
– Требуют предъявить документы.

– Скажите им, чтобы подождали, не то они увидят кое-что поинтереснее документов, - сердито отозвалась Труссо.

Ямщик сказал что-то по-содескийски, получил ворчливый ответ, и шаги остановились.

– Какого тытьчерта им от нас надо?
– вслух поинтересовался Брим.

– Тайная полиция не делится своими планами, - осторожно ответил ямщик. "Медвежата на тонком льду не зовут к себе скальных волков", как говорится.

– Чертовы легавые, - пробурчал Брим, садясь на заднее сиденье и натягивая штаны. Он оглянулся через плечо - на ночном небе вырисовывались четыре мощные фигуры.

Труссо, сидя напротив него, натягивала красные трусики поверх сапог.

– Чертовы легавые, - повторила она, оправляя юбку и застегивая плащ.

Брим надел сапоги и спросил:

– Ты готова?

– Смотря к чему, - скорчила гримасу она.

– Например, к контакту с содескийской тайной полицией.

– Скажи им, пусть убираются, - фыркнула она, расчесывая пальцами короткие волосы.
– Я этим занимаюсь только с людьми.