Такие видения приходили к медведице, когда нервы ее были взвинчены, измотаны постоянной борьбой за свою жизнь, за жизнь детей, в голодные весны поисками пищи, опасностью во время медвежьих свадеб.

В такие дни чувство опасности не покидало ее ни во сне, ни наяву. И тогда она пряталась в глуши, куда не забредал ни только человек, но и редко бывали случайные медведи. Сейчас она уверилась, что была в безопасности.

Малыши, вытянув лапы, прижавшись к теплому животу матери, блаженно растянулись на подстилке. Фур, свернувшись клубком, поглядывал на реку.

Там стремительная вода ломала и крушила забереги, ожесточенно подхватывала лед, крутя, толкала его на середину. Ветер лениво покачивал на ярах прошлогоднюю высохшую осоку. Последние сморщенные ягоды шиповника старательно обклевывали красногрудые снегири. Они тоже спешили к Ледовитому океану.

К вечеру темные тучи разорвались. Блеснуло обнадеживающее солнце. Плотная стена снега безвозвратно ушла за Сочур и осталась там до утра.

Сон медведицы прервал осторожный шелест прошлогодней травы. Приподняв голову, она навострила уши. Тревожно защебетали свиристели, сорвались с ольхи и умчались за реку. Шумно взлетел искавший камешки в освободившемся от снега приярье глухарь. Он, свободно лавируя меж деревьев, выбрал сухой высокий кедр, умостился на нем, поглядывая вниз. Насторожился Фур. И сразу же из-за пригорка сначала показалась круглая голова с оскаленными клыками, а после появился сам медведь, коренастый, крепкий. Он шел спокойно, с явным наслаждением предстоящей встречи, шумно вдыхая запахи, принесенные ранней весной. В закате солнца его черная шерсть отливала. Он шел, как хозяин, твердо ступая на отвоеванную в смертельных схватках с пришельцами, теперь свою землю. Вся территория была помечена метками его крепких сильных когтей. Он был уверен, что никто другой, кроме него, не ступит сюда. А если кто-то придет незваным, то получит достойный отпор.

Для Зевы появление незваного гостя не было неожиданностью. Она видела чужие метки и в любое время была готова, чего бы то это ей не стояло, защитить медвежат. В такие минуты страшная сила копилась в ее мускулах, злости и изворотливости не было предела.

Увидев Пришельца, она раздраженно и обеспокоено зарычала, пытаясь остановить гостя. Но он уверенно приближался, не обращая внимания на ее недовольство.

Медвежата вскочили с подстилки, опасливо озираясь, прижались к матери. Медведица спрятала их промеж задних ног. Фур, ощетинившись и рыча, стоял чуть в стороне. Даже в нем росла кипучая медвежья злоба.

Тягучая липкая слюна заполнила пасть пришлого зверя. Он был сильно голоден и, увидев медвежонка, забыл про месть. Пришелец уверенно сделал большой прыжок в сторону пестуна. Неизвестно, какая трагедия бы произошла в эти минуты, если бы верткий, хорошо обученный матерью, готовый к экстремальным ситуациям Фур ловко не увернулся.

Зева кинулась на врага так стремительно и свирепо, что тот опешил. Пришелец, в свою очередь, поднялся на задние лапы и, оскалив страшную пасть, сделал шаг к медведице. Пена клубами спадала на землю – ярость быстро захватила и его. Медведица тоже поднялась во весь рост.

Медвежата злобно рычали, подражая матери.

Ловкий и сообразительный Фур, улучшив момент, прыгнул к малышам и ловким движением лапы подтолкнул их к ели. Мо послушно вскарабкалась на дерево. Бэр стал сопротивляться. Тогда пестун отвесил ему мощный шлепок под зад, с силой толкнул к дереву. Когда брат был уже на середине кедра, пестун вскарабкался следом.

Медведица не сводила глаз с Пришельца. Она понимала, что каждое необдуманное движение грозит ей поражением, но внутренний чутьем угадывала, что творится у нее за спиной. Она слышала, как сопротивлялся и ревел Бэр, не слушаясь старшего брата. Отметила отчетливый шлепок пестуна и была довольна действиями Фура. Безопасность детенышей придала медведицы силы. Уверенная в себе, она смело ступила навстречу противнику. Пришелец, рыча, тоже подался вперед. Медведи встретились, как два борца-тяжеловеса, стоя на задних лапах. Каждый испытывал силу противника, злобно буравя глазами друг друга и, замерев на мгновение, выбирали подходящий момент для решительного броска. Но каждый из них не решался сделать этот шаг.

Тайга притихла, будто перед бурей. Перестали щебетать пичуги. Краснобровый глухарь давно улетел за Сочур и скрылся в беспредельной гари. Наступила настораживающая тишина.

День кончался и сумерки, наползая на лес, приглушали звуки уходящего дня. Гаснущий закат слабым отблеском еще озарял вершины деревьев.

И вдруг в эту благодать ворвался дикий рев. Зева, почувствовав неприятное прикосновение лап противника, ощерила пасть. Пришелец вздрогнул, видно, от неожиданности, завертел головой. Опытная в боях медведица, собрав все силы, хлестко стукнула незваного гостя лапой по морде. Потеряв равновесие, он упал на землю. Веря в удачу, Зева навалилась на него грудью, схватилась с ним насмерть. Пришелец пытался когтями пройтись по животу медведицы, но она, разъяренная, вцепилась ему в горло. Медведь, задыхаясь, извернулся, отбросил медведицу и отпрыгнул в сторону. Зева снова сделала стремительный прыжок, не давая опомниться противнику. А он, рыча, неловко отбивал удары.

Пришелец задом пятился к яру. Он давно был рад отступить и признать неудачу, но сильная медведица была неумолима. Она, казалось, вобрав в себя силы четырех медведей своего семейства, безжалостно и хлестко мутузила обидчика. Она защищала своих беспомощных детей. На короткое время драка прервалась. Медведи стояли морда к морде, грудь в грудь, рыча и сверля друг друга ненавидящим взглядом. Но это продолжалось недолго. Пришелец торопливо вздохнул и отрывисто выдохнул нагретый воздух. Зева это посчитала за оскорбление. Она была сурова и беспощадна. Медведица, улучшив момент, снова вгрызлась в холку противника. Он же с ожесточением отшвырнул ее, сам приготовился к смертельному прыжку, выбирая открытые уязвимые места медведицы. Но задние лапы Пришельца скользнули по мокрой траве, и он, потеряв равновесие, кубарем покатился под яр. Там отряхнулся и, отказавшись от своих намерений, уныло побрел по темному заберегу туда, откуда пришел. Он уже не был таким лощеным. Мокрый, с помятой шерстью, он казался уродливым и жалким.

Зева, потеряв к противнику интерес, торжественно подняла голову и долго смотрела вслед незваному гостю. Ее темная фигура выделялась на фоне светлого заката. В ней угадывались величие и сила…

Высокий лес шумел и поскрипывал: он, словно радовался, что в жестокой неравной борьбе одержана еще одна блестящая победа за продолжение рода-племени, за драгоценную жизнь, дарованную Всевышним, которая для каждого живого существа мелькнет коротким лучиком и скоро ожжет раствориться в безысходности, превратиться в небытие…